Сквозь тьму

“Мы всегда можем прихлопнуть этих ублюдков”, - сказал Сидрок. “Жаль, что поблизости не оказалось ни одной женщины помоложе. Тогда у нас был бы лучший спорт ”. Никто не был склонен отказать человеку, который ходил с палкой. Сидрок наблюдал, как альгарвианские солдаты расправлялись с каунианскими женщинами - и с некоторыми фортвежанками тоже - еще в Громхеорте. Теперь, когда он носил свою собственную палку, ему нравилось подражать theredheads.

Говоря это, он смотрел на пожилую женщину, которая принесла ему эль. Она не могла скрыть страх на своем лице. Даже если бы она не признала этого, она поняла кое-что из того, что говорили он и его приятели. Насколько он был обеспокоен, это было достаточной причиной, чтобы дать ей пощечину ... через некоторое время.До тех пор она, черт возьми, вполне могла продолжать обслуживать его. Он сунул ей кружку и прорычал: “Еще”.

Она поняла это, все в порядке. Она поспешила снова наполнить кружку. Сидрок влил эль в горло. Нет, он был далеко не так хорош, как вино. Но это сойдет. Это вызвало огонь в его животе, и огонь в его голове тоже.

Он принялся за еще одну кружку эля, полностью намереваясь поднять шум, когда допьет ее. Однако он как раз осушал ее, когда на главной и единственной улице деревни появился всадник, разбрызгивая воду. Парень крикнул на безошибочно узнаваемом фортвежском: “Эй, люди из бригады Плегмунда!”

Сержант Верферт был старшим младшим офицером. Он низко надвинул капюшон на глаза, вышел под дождь и сказал: “Все в порядке, мы на месте. К чему клонит?”

“Нам всем приказано вернуться в лагерь за пределами Херборна”, - ответил курьер.

“Вот это прекрасная кровавая глупость”, - сказал Верферт. “Как мы собираемся удерживать эту вонючую местность, если сидим в этом проклятом лагере с большим пальцем в заднице?” Верферту нравилось драться, это верно.

Но курьер дал прямой ответ из двух слов: “Мы не собираемся”.

Это вывело не только Верферта, но и Сидрока, и Сеорла, и почти всех остальных солдат из бригады Плегмунда под дождь. “Тогда какого черта мы будем делать?” Потребовал Сидрок. Несколько других мужчин задали почти однозначные вопросы.

“Мы сядем на лей-линейный караван и направимся на юго-запад”, - сказал курьер. “Если паршивые грелзеры хотят выйти и преследовать своих собственных разбойников, прекрасно. Если они этого не сделают, силы внизу могут сожрать их, отныне нам все равно. Они посылают нас сражаться с настоящими армиями ункерлантцев, а не с этими ничтожествами, которые пробираются через леса ”.

“Ах”, - сказал Верферт, удовлетворенно хмыкнув, что могло бы почти исходить от мужчины, у которого только что была женщина. “Лучше этого уже не будет”. Он повернулся к своим солдатам. “Альгарвейцы решили, что мы, в конце концов, настоящие солдаты”.

“Моя задница”, - пробормотал Сеорл Сидроку. “Альгарвейцы потеряли так много своих людей, они бросают нас в огонь, чтобы посмотреть, сможем ли мы его потушить”.

Сидрок пожал плечами. “Если кто-нибудь захочет убить меня, ему придется нелегко”, - сказал он. Верферт кивнул и хлопнул его по спине. Дождевая вода стекала с его плаща.

Капитан Градассо поклонился Красте. “Если вы захотите уединиться с полковником Лурканио, миледи, я должен сказать вам, что он отправился в Приекуле, но его возвращение ожидается до вечера”.

Краста хихикнула. “Ты так забавно говоришь!” - воскликнула она. “Это уже не совсем классический каунианский, но и не совсем валмиеранский. Это амишмаш, вот что это такое ”.

Новый помощник Лурканио пожал плечами. “Постепенно я начинаю кое-что понимать в современной речи. Хотя моя речь все еще архаична, я нахожу также, что я меняюсь, чтобы быть понятым. Если мое предчувствие усилится, прежде чем пройдет много времени, я стану хорошим знатоком Валмирана ”.

“Не задерживай дыхание”, - посоветовала ему Краста, идиому, которую, возможно, к счастью, он не расслышал. Выражение ее лица стало резким. “Что Лурканио делает в Приекуле?”

Капитан Градассо снова пожал плечами. “Что бы это ни было, я не посвящен в это”.

“Посвящен в это?” Это заставило Красту снова захихикать. Ее веселье озадачило Градассо. Ей не хотелось ничего объяснять, и она ушла. Когда она оглянулась через плечо, Градассо смотрел ей вслед, почесывая затылок. “Посвящен в это!” - повторила она и разразилась еще большим хихиканьем. “О, дорогой!”

Альгарвейцы, которые помогали Лурканио управлять Приекуле, все с любопытством смотрели на Красту, когда она возвращалась мимо их столов. Они часто видели ее сердитой, иногда заговорщицкой, но вряд ли когда-либо веселой. Некоторые из них, те, что постарше, улыбались и подмигивали ей, когда она проходила мимо.

Она не обращала на них внимания. Они были мелкой сошкой, недостойной даже ее презрения, если только не позволяли своим рукам становиться смелее, чем своим лицам. И ее хихиканье вскоре утихло. Когда она подумала о туалете, она подумала о том, чтобы выбросить кусочки, на которые она разорвала листовку, написанную ее братом.