Сквозь тьму

Он поставил рюкзак из промасленной кожи на пирс. “Отойди от него!” - резко сказал ункерлантский офицер. Корнелу подчинился. Ункерлантец снова заговорил на своем родном языке. Один из солдат подошел и положил рюкзак себе на спину, пока остальные прикрывали его. Он поднялся по пирсу на сушу.

Как только солдат слез с обветшалых досок, офицер немного расслабился. Он даже разогнулся настолько, что спросил: “Вам нужна еда для вашего путешествия на восток?” Когда Корнелу кивнул, офицер рявкнул приказ. Другой солдат убежал и вернулся с копченой рыбой и черствой колбасой - таким блюдом, которое не сильно пострадало бы от соленой воды.

“Моя благодарность”, - сказал Корнелу, хотя у него и так было достаточно дел, чтобы преуспеть, если только левиафан не очень сильно блуждал, пока он спал. У него была пресная вода и про запас. Махнув в ту сторону, куда ушел Ункерлантец с рюкзаком, он спросил офицера: “Вы знаете, что там должно быть?”

“Конечно, нет”, - ответил парень. “Не мне знать такие вещи. Таким, как ты, тоже не подобает их знать”. Слова были не так уж плохи, не из уст военного. То, как он их произнес... Внезапно Корнелу почувствовал то, чего никогда не предполагал: толику сочувствия к альгарвейцам, сражающимся с Ункерлантом.

Пятнадцать

Впервые с тех пор, как он был ранен, Фернао забыл о боли своих ранений без помощи дистиллятов мака. Работа, увлекательная работа, оказалась обезболивающим средством, столь же эффективным, как наркотики. С тех пор, как гроссмейстер Пиньер предоставил ему первое краткое изложение того, что сделали маги Куусамана, он горел желанием принять участие в их экспериментальной программе. И вот, наконец, он здесь, в Илихарме.Сломанная нога? Заживающая рука? Ему было все равно.

Сиунтио, Ильмаринен и Пекка вежливо продолжали говорить между собой в основном на классическом каунианском, расставляя ряды крыс в клетках.Фернао пожалел, что не понимает куусаман, чтобы уловить, о чем они говорят в стороне на их языке. Как и многие жители Лаго, он недостаточно серьезно относился к своим соседям на западе.

Он также быстро обнаружил, что недостаточно серьезно относился к Пекке.Сиунтио и Ильмаринен? Находиться в одной колдовской лаборатории с ними обоими было честью само по себе. Но ему не потребовалось много времени, чтобы заметить, что оба они отдали предпочтение - Сиунтио любезно, Ильмаринен с бахвальством, маскирующим своеобразную, насмешливую гордость - молодому магу-теоретику.

Она сказала: “В этом эксперименте мы выровняем клетки с родственными крысами параллельно. В следующем ...”

“При условии, что мы доживем до следующего”, - вставил Ильмаринен.

“Да”. Пекка кивнул. “Предполагаю. Теперь, как я уже говорил, в следующем эксперименте мы расставим клетки связанных крыс в обратном порядке, чтобы посмотреть, усилит ли их изменение заклинание, подчеркнув обратную природу взаимосвязи между двумя Законами ”.

Ильмаринен прихорашивался; он обнаружил, что связь между законами подобия и заражения обратная, а не прямая. Но у него никогда не было бы озарения без данных из основополагающего - в буквальном смысле, поскольку в нем участвовали желуди - эксперимента Пекки. И Пекка была не плоха в том, чтобы самой приходить к поразительным озарениям. Она также неплохо поработала над уничтожением Ильмарина Здесь.

Фернао сказал: “Мне никогда бы не пришло в голову менять расположение клеток”.

Пекка пожал плечами. “Это то, что лежит в основе экспериментов: изменение каждой переменной, которую вы можете себе представить. Поскольку мы здесь такие невежественные, нам нужно исследовать как можно более широкий спектр возможностей ”.

“Я бы никогда не счел это переменной величиной”, - ответил Фернао. “Мне бы это и в голову не пришло”.

“Мне это тоже не приходило в голову, ” сказал Сиунтио, “ и у меня есть небольшой опыт в игре, в которую мы играем”.

“В какую игру?” Спросил Ильмаринен. “Смущаешь Пекку?”

“Я не смущен”, - натянуто сказал Пекка. Но она смутилась; Фернао мог это видеть. Его собственная похвала взволновала ее, а похвала Сиунтио - гораздо больше.Фернао понимал это; похвала от ведущего мага-теоретика своего времени тоже привела бы его в замешательство.

Он сказал: “Всегда приятно видеть мага-теоретика, которому не нужно объяснять, для чего предназначен прибор в лаборатории”.

Это тоже взволновало Пекку. Она сказала: “Мне везет больше, чем кому-либо другому в лаборатории. Я бы скорее вернулась за свой стол. Я действительно знаю, что я делаю, когда я там ”.

Она говорила серьезно. Фернао мог это видеть. Он изучал ее. Обычно он не находил женщин Куусамана интересными; рядом с его собственными более высокими, с более выразительными формами землячками они казались ему мальчишескими. Что касается ее фигуры, Пекка тоже. Но он никогда не знал, что лагоанская женщина-маг, как он думал, могла превзойти его. Он не просто думал, что Пекка могла. Она уже сделала это.