Сквозь тьму

Скарну бросил ему монетку. “Силы свыше благословляют вас, сэр!” - воскликнул мальчик-бедняга, когда монетка с грохотом упала в чашку. Скарну продолжал идти. Он не знал, говорит ли мальчик правду или нет, но и не хотел рисковать тем, что он лжет.

Он повернулся и зашел в таверну, которая в наши дни называлась "Лев и мышь". Ее вывеска была новее, чем у большинства на улице фроузист. До войны, до краха Валмиеры, он был известен как Имперский лев. Валмиерцы с гордостью вспоминали дни Каунианской империи. Альгарвейские оккупанты, однако, хотели, чтобы они забыли.

Благодаря угольному камину в таверне было тепло. Скарну вздохнул от удовольствия и сбросил куртку с широкими лацканами. У стойки стояла пара мужчин. Один из них пытался завязать разговор с потрепанной женщиной. Ему не очень везло, не в последнюю очередь потому, что он выглядел бедняком. За столом сидели еще трое мужчин, двое из них пили эль, один держал в руке бокал крепкого алкоголя.

Парень с духами кивнул Скарну и махнул ему, чтобы он присоединился к ним. Он подчинился, опустившись задом на скрипнувший табурет. Женщина в седле оказалась барменшей. Двигаясь не быстрее, чем нужно, она неторопливо подошла и спросила его: “Что будем?” По тому, как она наклонилась к нему, и по количеству расстегнутых пуговиц на ее тунике, он мог бы заполучить ее, если бы у него тоже была цена.

“Эль”, - ответил он. “Просто эль”. Она бросила на него кислый взгляд, затем отошла, чтобы принести ему кружку.

“Привет, Павилоста”, - сказал человек со стаканом спиртного. Среди нерегулярных войск не хватало имен. Они назвали его именем деревни, из района которой ему пришлось бежать. Учитывая, насколько срочной была его служба, даже это было слишком близко к идентификации его личности, чтобы оставить его вполне довольным этим.

“И тебе привет, Пейнтер”, - сказал он. Никто ничего не мог разобрать в прозвище, взятом из-за работы парня. Он кивнул другим мужчинам. “Мясник.Кордевайнер”.

Они подняли свои кружки в знак приветствия. Вернулась барменша с элем для Скарну. Она демонстративно стояла у столика, пока он не расплатился с ней.Затем, ее лицо все еще выражало неодобрение, она пошла обратно к бару.

Тихим голосом парень, который шил ботинки, сказал: “Ты умный, что не хочешь ничего от нее. Она такая холодная, что ты отморозишь себе косяк, как только доберешься до нее”. Он отхлебнул из своей кружки, затем добавил: “Я должен знать”.

“Ты хвастаешься или жалуешься?” - спросил человек, который красил дома.Скарну попробовал свой эль. Он был неплох. Он сидел и ждал. Вентспилс не был его городом, даже по усыновлению. Он не мог строить здесь планов, как это было тогда, возле Павилосты.Он должен был быть частью планов других людей. Его это не волновало, но он также не знал, что с этим делать.

“Расскажи ему, что ты слышал”, - сказал сапожник, вместо того чтобы вернуться с собственной вылазкой.

“Я дойду до этого, не бойся”. Как Скарну был влиятельным человеком в Павилосте, так и художник был влиятельным человеком в Вентспилсе. Он все делал по-своему, а не так, как ему кто-то говорил. Словно говоря, что его не будут торопить, он допил свой напиток и махнул рукой, чтобы принесли еще. Только после того, как он получил это, он заметил: “Рыжеволосые проведут несколько захваченных лагоанских драконьих крыльев через город сегодня вечером, по пути в лагерь для пленных за пределами Приекуле”.

Лагоанцы тоже были рыжеволосыми, но никто не использовал это слово по отношению к ним. Скарну спросил: “Мы можем их украсть?”

“Мы собираемся попробовать”, - ответил художник. “Я знаю, что ты умеешь пользоваться стиком, поэтому я хочу, чтобы ты участвовал в этом”. Скарну кивнул. Подпольщики знали, что он убил графа Симану, еще более отвратительного сына графа Энкуру. К сожалению, это означало, что альгарвейцы тоже были в курсе событий. Предатели повсюду, подумал он. Но какой-то предатель альгарвейского дела дал им знать, что драконфлеры придут. Все выровнялось, хотя даже этого было недостаточно, чтобы удовлетворить Скарну. Мужчина из Вентспилса продолжил: “Мы встретимся за часовой башней незадолго до полуночи”.

Встреча до полуночи звучала романтично. На самом деле было чертовски холодно. Мужчины собирались по паре за раз. У них были палки, которые легко можно было спрятать в штанине брюк - не то оружие, которое Скарну хотел бы взять с собой на войну, но то, с которым он мог бы ходить по улицам города.

“Они не прибудут на лей-линейном караване?” он спросил художника.

“Судя по тому, что я слышал, нет”, - ответил местный житель. “Я не знаю, то ли они сгорели где-то там, где нет лей-линий, то ли людям Мезенцио не захотелось нападать на караван, но это не так. Просто экипаж. Если они едут через город, они доберутся по дороге герцогини Маза, с юго-востока.”