Сквозь тьму

Войдя в Вентспилс с юго-запада, Скарну ничего не знал о дороге герцогини Мазы. Он последовал за другими валмиерцами, которые не отказались от своего королевства. Он задавался вопросом, что бы они сделали, если бы наткнулись на аналгарвейский патруль, но они этого не сделали. Поскольку война в Ункерланте засасывала людей на запад, все меньше альгарвейцев оставалось наблюдать за улицами.

“Следите также за валмиерскими констеблями”, - предупредил художник. “Слишком многие из них в постели с рыжеволосыми”. Это заставило Скарну снова подумать о Красте, но он покачал головой. Слишком много валмиерцев всех мастей были в постели с рыжеволосыми.

Они заметили только одну пару констеблей на пути к дороге, ведущей в город с юго-востока, и скрылись из виду, прежде чем констебли увидели их. Затем нужно было выехать на дорогу герцогини Маза, занять позиции в засаде за стволами деревьев и заборами и ждать.

Скарну гадал, как они узнают нужную карету, но у них не было никаких проблем. Ее охраняли четверо альгарвейских всадников, двое спереди, двое сзади.Но, судя по тому, как они ехали, они думали, что были там, чтобы совершить прекрасный процесс, не более того. Поскольку они не искали опасности, она нашла их.

“Сейчас!” - сказал художник низким, диким голосом. Его двойная горсть последователей сбросила рыжих с лошадей, а кучера - с повозки. Альгарвейцы успели лишь испуганно вскрикнуть, прежде чем упали.Следующая группа рыжеволосых, которая прошла через Вентспилс с пленными, несомненно, была бы более бдительной, но этим людям это совсем не помогло.

Скарну побежал к экипажу. Он остановился на мгновение, чтобы прикончить Аналгарвиана, который все еще корчился на булыжниках, затем схватил лошадь за голову, чтобы не дать животному убежать. Другой человек выстрелом сорвал прочный висячий замок, закрывавший дверь вагона. Когда она с лязгом упала, он заговорил по-лагоански.

Дверь открылась. Двое мужчин выпрыгнули из вагона.“Прочь!” - настойчиво сказал художник. Люди из подполья бросились врассыпную. Один из них увел спасенных драконьих летунов. Остальные направились обратно к своим домам.Скарну медленно двигался по темным улицам Вентспилса, не желая заблудиться. Еще один удар по Алгарве, подумал он и задался вопросом, каким будет следующий.

То, что осталось от потрепанной бригады Плегмунда, приветствовало два новых подразделения, спешно прибывших с Фортвега, со всем обаянием, которое ветераны обычно проявляли к новой рыбе. Теперь сам ветеран, Сидрок глумился вместе со своими товарищами: “Твоя мать знает, что ты здесь?” он спросил новобранца, который был явно на несколько лет старше его. “Твоя мать знает, что они собираются похоронить тебя здесь?”

Он громко расхохотался. То же самое сделали и его товарищи. Все они были немного, или даже больше, чем немного, пьяны, поскольку захватили несколько банок спиртного из деревни, которую ункерлантцы покинули в спешке. Если бы ункерлантцы покинули это место не в такой спешке, они бы забрали с собой свой череп.

Сержант Верферт сказал: “Никто не сказал ему, что, когда он спускается сюда, жукеры с другой стороны стреляют в ответ”.

Это подтолкнуло выживших в захваченном Прессеке к новым вспышкам убийства. Новобранцы уставились на них так, как будто они сошли с ума. Может быть, так и есть, подумал Сидрок. Ему было все равно, так или иначе. Он отхлебнул из своего бокала. Еще немного крепкого алкоголя горячим потоком потекло по его горлу.

Эти духи дали ему большую часть тепла, которое он чувствовал. Палатки бригады Плегмунда стояли на обширных равнинах южного Ункерланта, в глуши, так что холодный ветер мог разбежаться, прежде чем пронзить их насквозь. Он сказал: “Одно но - альгарвейцы с нами такие же холодные, как и мы”.

“Так им и надо”, - сказал Сеорл.

“Вместе мы и альгарвейцы отбросим варваров Свеммеля обратно на непроходимый запад”, - натянуто сказал новобранец.

Сидрок, Верферт и Сеорл дружно расхохотались. “Мы попытаемся остаться в живых”, - сказал Сидрок. “И мы попытаемся убить нескольких ункерлантцев, потому что это поможет нам остаться в живых”.

“Не трать на него свое время”, - сказал Верферт. “Он девственник. Он узнает. И если он переживет это, он будет рассказывать новобранцам то, что им нужно знать следующим летом. Если он этого не сделает... ” Он пожал плечами.

На следующее утро у Сидрока разболелась голова. Болела она или нет, но он привлек к себе внимание, слушая, как альгарвейский офицер обращается с речью к бойцам бригады.“Мы являемся частью чего-то большего, чем мы сами”, - заявил офицер. “Мы должны спасти наших храбрых альгарвейских товарищей внизу, в Сулингене, мы и вся мощь этого могущественного Мезенцио, которую он собрал”.