Скырба святого с красной веревкой. Пузырь Мира и не'Мира

Кконцу недели Ульрик выздоровел благодаря компрессам, ваннам, чорбам[27] и отварам женщин, которые, закончив начатое, вернулись в свои дома, успокоенные тем, что хоть что-то сделали ради Хампеля и Жозефины. Уходя, они спросили, не знает ли Ульрик что-нибудь об исчезновении Хампеля.

– Он ведь просто взял и пропал, малыш Ульрик. Исчез без следа.

Ульрик отвернулся, и женщины поняли, что лучше промолчать. Вечером, прежде чем вернуться в Великие Мастерские, Ульрик вытащил шкаф в дальнюю часть двора и набросился на него с топором, но прежде несколько раз прошептал, прижимаясь лицом к щелям, что любит их. В считаные минуты он превратил шкаф в кучу досок, которые потом запалил, и посреди ночи весь сад озарился светом. Насекомые роились вокруг Ульрика, пока юноша глядел, как горят дрова, зная, что где-то за пределами всего этого его родители остались под землей, обнявшись в гробу, в западне, но наконец-то полностью свободные. Он подумал о Великом Плане и о Карине и узрел пути, что вели от одного к другому – пути, которые никто другой не сумел бы обнаружить; и вот он принялся размышлять, то хитростью, то силой вынуждая План измениться так, чтобы одно совпало с другим безупречным образом. Потом Ульрик взял с собой Первого Ашкиуцэ и отправился в Мастерские.

В Порте он сумел три дня избегать встречи с Аль-Фабром, и все это время прятался по каморкам, неутомимо работая над собственными эскизами для Великого Плана. Ночью он подкрадывался к Арику, и тот рассказывал ему шепотом новости о девушках из Башни, сильно рассерженный тем, что Ульрик не позволял ему отдохнуть.

– Давай рассказывай, что они там делают.

– Ульрик, да я мало что знаю. Дай поспать.

– Начни с того места, где остановился.

– А я не помню, где остановился.

– Арик! Ну елки-палки!

Но Арик все время засыпал, и Ульрик его будил, от чего в обеих реальностях – сна и бодрствования – возникали густые клубы непроницаемого тумана.

– Что ты слышал от родни? – спросил его Ульрик в одну из ночей.

– Я мало что знаю – вроде они тоже готовятся к Великому Плану.

– Что они будут делать?

– Отправятся туда.

– В не’Мир?

– Угу… – ответил Арик откуда-то из-под подушки.

Ульрику этого хватило, чтобы внутри у него все вспыхнуло, как высохший лес. Он пылал и работал, пылал и работал, и на четвертый день объявился подле ниши Аль-Фабра в тот самый момент, когда мастер одевался, и песок сыпался с его чавкающей спины к ногам.

– А, блудный сын! – вскричал Великий Инженер. – Надо было тебя как следует отхлестать, ты в курсе, да?

– Да, господин.

– Но мне тебя жаль, несчастный, – ты и так получил в Башне хорошую взбучку. И поделом! К тому же… – Тут Аль-Фабр посмотрел ему в лицо. – Слышал про твоих… Соболезную.

– Спасибо, господин.

– Но я очень сердит, Ульрик! Знаешь, сколько времени ты потерял впустую? Сколько потерял я? Сегодня иду в Королевскую Канцелярию, где хочу поговорить и про тебя и запросить некоторые меры нака…

Но Аль-Фабр проглотил остаток фразы, когда Ульрик вытащил из трайсты [28] свиток, который несколькими движениями развернул, и его край опустился до самого пола. Великий План. Мастер встал на колени, нахмурив лоб от недоверчивости, и начал изучать чертежи, в спешке нарисованные Ульриком, водя по линиям указательным пальцем, под ногтем которого как будто собрались целые песчаные барханы.

– Хм… – бормотал Аль-Фабр. – А-а-а… Кхе-кхе… Хм…

Он долго так стоял над Планом, полуголый, а чертежи уходили в недра рисунка, как будто на бумаге разверзлось ущелье, куда можно было упасть.

– Это ты сделал?

– Да, господин.

– Кхе-кхе… Хм… но он не закончен. Смотри сюда.

– Да, господин, он не закончен. Это просто набросок. Я хотел, чтобы вы его увидели, прежде чем продолжить.

– Хм… Да… А тут?

– Тут будет колыбель для Великой Лярвы. Я ее еще не спроектировал. Это просто леса, с подъемными меха…

– Знаю, знаю, мальчишка! Я тоже умею читать! – раздраженно ответил Аль-Фабр. – Иди сюда.

Ульрик подошел к Великому Инженеру, который взял его лицо в свои ладони, загрубелые от песка, и благодарно поцеловал в лоб.

– Браво. Все хорошо. Ты молодец, – сказал он ученику.

А потом отвесил такую пощечину, что Ульрик отлетел на пару шагов и грохнулся задом.

– И не смей больше фокусничать! Теперь вставай – и за работу.

– Да, господин, – ответил Ульрик и собрал свой план.