Сладкая борьба (СИ)

Я замер, словно испуганный хорёк, лихорадочно соображая, что могло пойти не так, попутно заметив, что в доме было пусто. Папа с Грэгом, судя по всему, решили сегодня остаться в городе, родители Кеннета ещё не вернулись.

– Надо было быть полным идиотом, чтобы не понять всё с самого начала! – рычал альфа, расхаживая словно загнанный зверь в клетке, по тёмной гостиной – никто из нас так и не удосужился включить свет, – значит, это и был твой план? Я-то думал, с какого перепугу он так легко согласился на свадьбу, а ты просто хочешь всю жизнь играть в эту, блять, свою тупую игру, где ты притворяешься альфой!

– Что? – выдохнул я, опешив, – нет, Кеннет, это не так…

– Не так? А что, прости, тогда ты имел в виду, когда говорил про легализацию нетрадиционных браков? – шипел, перебивая меня, Кеннет.

– Господи, это всего лишь идея, – я попытался оправдаться, – на её реализацию могут уйти десятки лет…

– А, то есть, ты не отрицаешь того, что хотел бы?!

– Нет, Кеннет, нет! Я думал не о нас, а о папе с Грэгом, или об Арчи с Ричи, да и обо всех, кто подпадает под спектр. О реальных нетрадиционных парах.

Кеннет замолчал, вроде бы, успокаиваясь, и включил-таки один тусклый светильник. Я видел его желваки на скулах, расширенные от адреналина зрачки, перекатывающиеся мышцы на предплечьях.

– Скажи мне, – он ткнул пальцем в мою сторону, поймав мой взгляд, – скажи мне глядя в глаза, что ты никогда не думал о том, чтобы притворяться альфой всю жизнь.

И я промолчал. Возможно, если бы мы так и остались в темноте, то я смог бы солгать, но только не сейчас. Когда я видел в глазах альфы не только гнев, но и боль, и сам болел внутри.

Кеннет разочарованно кивнул, поджав губы.

– Думал, Кенни, думал, – отвернулся я не в силах наблюдать за тем, как альфа реагирует на мои слова, – ты не понимаешь, каково это – осознавать, что тебя слушают и считаются с тобой только потому что думают, что ты альфа.

– Ты полный придурок, если действительно так считаешь, – уже тише сказал Кеннет.

Я закрыл глаза и постарался вложить как можно больше искренности в свои следующие слова, потому что говорил правду:

– Но я не пойду на это, зная, как для тебя это важно.

– Для меня? – задохнулся от возмущения он, – для меня и только?!

Я снова промолчал. Разговор ни о чём. Ни я, ни Кеннет расходиться по комнатам не спешили, поэтому так и стояли молча, посреди тусклой гостиной.

– Ты злишься? – спросил я, чуть погодя.

– Я не злюсь, Мэл, мне страшно.

От такого неожиданного ответа пришлось повернуться. Кеннет медленно развязывал галстук как ни в чём не бывало, будто не он только что это сказал. Он поймал мой шокированный взгляд и подошёл ко мне, завернув сначала за спину. Стянул с меня пиджак, словно заботливая нянька – в этом он весь. Я уже думал, что он так и не ответит на мой немой вопрос, но он всё-таки продолжил, взяв моё лицо в ладони:

– Я боюсь за тебя, Мэл, боюсь, что ты едешь крышей. И уже давно. Пойми, если бы ты и правда оказался альфой, то я бы принял тебя. Но ты о-ме-га, и я вижу, как ты требуешь, не спорь со мной, – он предупредительно поднял брови, когда я попытался вставить что-то в оправдание, – сам от себя, заметь, требуешь быть альфой. А я ничего не могу сделать, потому что я готов бороться с кем угодно, с кем угодно, Мэл. Кроме тебя.

– О, – только и смог выдать я.

– Ну и это, – замялся альфа, – не хочу, чтобы ты отпочковался надвое, как этот твой, как его там, мистер Джекил и доктор Хайд.

Я окончательно начал оседать на пол, пропустив мимо ушей перепутанные Кеннетом обращения к персонажам:

– С каких пор ты делаешь отсылки к книгам? – хлопал глазами я, чуть ли не за сердце хватаясь – слишком много всего за один вечер произошло.

– С тех пор как ты разбрасываешь их по всему дому, – съязвил альфа, поднимая меня обратно с пола и утягивая в сторону спальни.

Я проснулся один – Кеннет уже ускакал на свою утреннюю пробежку, а у меня болела голова от вчерашнего алкоголя и ломило тело от ночного примирения. Вспомнил, что в одной из тумбочек я вроде бы заныкал несколько таблеток обезболивающего, поэтому принялся шарить по ящикам, но, открыв один, забыл что искал.

Рука сама потянулась к случайно найденной фотографии. В одной из тумбочек Кеннета лежало моё школьное фото. Он, наверное, отыскал его, когда мы ездили ко мне домой и решил взять себе. Я не был против, просто то, что я вдруг увидел, внезапно выбило из колеи и заставило мыслями вернуться во вчерашнюю ссору.

Я встал с постели и прошёл в ванную. Изображение всё ещё было у меня в руке, и я внимательно разглядывал молодого юношу на нём. Я помнил тот день, когда фотограф пришёл к нам в школу для создания ежегодного альбома, и когда я сел перед камерой, мужчине пришлось увеличивать высоту штатива, мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда за собственный рост, а он поднимал камеру всё выше и выше.