Сладкая борьба (СИ)

Белоснежные струящиеся по плечам волосы скрывались за нижней границей фотографии – настолько они были длинными; улыбка немного несимметричная и смущённая; от яркой вспышки почти не видно персикового румянца, а глаза из-за неё же отливают неестественной голубизной. И только мне заметная сутулость в плечах.

Я перевёл взгляд с фото на отражение и понял, что смотрю на двух разных людей. Мэл из зеркала был с короткими торчащими во все стороны волосами, которые не обрамляли лицо, а открывали хороший вид на широкие скулы с выразительными впадинами на щеках и тёплые серые глаза. Я снова посмотрел на фото – может, Кеннет хочет видеть меня именно таким: робким и невинным, вместо языкастого всезнайки? А каким хочу видеть себя я?

Ответа на этот вопрос я не знал. Все, за редким исключением, в этом доме имели своё мнение насчёт меня: папа Олаф видел во мне искренность и неуместную застенчивость, Кеннет уличал в самообмане, для Джокера я был исключительно поставщиком бекона со стола, а сам я не мог согласиться ни с одним из них и в то же время верил каждому, просто потому что окончательно запутался в себе.

Хотя бы частично распутаться мне, к моему большому удивлению, помог отец Кеннета. Ещё в самом начале наших с Кенни отношений мужчина предложил называть его просто по имени – Лайонел, но во мне он вызывал исключительно праведный трепет, поэтому я по-прежнему обращался к нему – мистер Найт. Контактировали мы с ним не часто, было видно от кого Кеннет перенял закрытость в характере, однако титаническую уравновешенность мой альфа перенять не удосужился. Я нередко замечал, как мистер Найт смотрел на нас с добродушной снисходительностью, позволяя распутываться в клубке драмы и юношеских страстей самостоятельно, поэтому когда альфа предложил разговор, я понял, что происходит что-то определённо серьёзное.

Все академические учебники были давно прочитаны мной, но для хорошей дипломной работы нужны были труды посерьёзней, да и Кеннету, я думал, не мешало бы обзавестись некоторыми знаниями за рамками учебной программы, чтобы создать видимость того, что он шарит. А в поместье Найтов была прекрасная библиотека, состоящая как раз не только из художественной литературы. Кеннет однажды рассказал, что его отец лично собирал б'oльшую часть коллекции, поэтому я пришёл к старшему альфе за логичным советом – что бы почитать.

К моему великому удивлению мистер Найт не просто назвал пару корешков, а предложил прогуляться до библиотеки вместе, тогда-то я и понял, что слушать предстояло в оба уха.

– Мэл, ты в последнее время сам не свой, – издалека начал Лайонел, – что-то случилось?

– Да нет, с чего вы взяли, сэр? – альфа поморщился от моего обращения, но пропустил мимо ушей.

– Ну, в доме в последнее время слишком тихо, а ты всё чаще смотришь за окно взглядом узника. Вопрос напрашивается сам собой: что натворил мой сын? Или мой муж? Или они оба?

– Ничего, – закусил губу я. Всей этой семье никогда не понадобится детектор лжи.

– Впрочем, – альфа сделал вид, что поверил и попытался зайти с другой стороны, снова попав в точку, – ты ведешь себя так с вечера у Губернатора, что-то произошло на ужине?

– Ну, не считая того, что новый Директор академии считает меня жадным до денег и статуса Кеннета соблазнителем-извращенцем, – “и не осуждает” – мысленно добавил я, – ничего особенного. Но после… Мы с Кенни поссорились…

– Так и знал, – тихо выругался Лайонел.

– Но потом помирились, – поспешил добавить я и залился краской.

– Не сомневался, – так же тихо хмыкнул альфа.

– И мне показалось, ну, то есть, Кеннет не сказал этого вслух, но мне показалось, что он считает, что я веду себя слишком…– я попытался подобрать нужное слово, – фривольно. Вся эта ситуация, где я притворяюсь альфой, сыграла со мной злую шутку.

Я замолчал, а мужчина некоторое время обдумывал сказанные мной слова, прежде чем сказал:

– Я так не считаю.

– Что?

– Во-первых, ты сам себе человек, и что там думает Кеннет, для тебя должно быть хотя бы не на первом месте, – нахмурился альфа, – просто он, как и любой альфа, который чувствует на своей паре страх и беспокойство, пытается найти этому причину и устранить её.

Мы поднялись на второй этаж ко входу в библиотеку, но так и остались стоять на небольшом внутреннем балкончике выстроенным полукругом, назвать который антресолью у меня язык не поворачивался – с него открывался прекрасный вид на гостиную первого этажа.

– А во-вторых, – вздохнул Лайонел и облокотился на перила, глянув вниз, – лично у меня влюбиться в покорность и смирение не получилось.

Я проследил за взглядом мужчины и увидел, как папа Олаф самозабвенно и с большим рвением отчитывает Джокера за погрызаную балюстраду. Пёс, бывший чуть ли не больше омеги, виновато прижимал уши к голове, а задом пятился от дизайнерского тапка. Я не смог сдержать глупого смешка от этой картины.