Сладкая горечь магии

Темную магию запретили потому, что она нарушала равновесие, вытягивая силу из самой земли и ничего не предлагая взамен. Когда Тэмсин описывала, как земля отзывается на темную магию, она употребила слова «Мир восстал». Разве могла земля выжить без силы, живущей внутри ее? Благодаря магии шел дождь. Магия помогала расти деревьям и заставляла ветер дуть. Из-за магии цвели цветы, рождались животные и светило солнце.

Теперь Марлина воровала эту силу – забирала и забирала, ничего не возвращая обратно. Солнце пропало с неба. Люди теряли память. Ревела вода, кричал камень.

Земля не восставала. Земля погибала.

– Остановись! – Рэн поразилась, как властно прозвучал ее голос, несмотря на страх, бьющийся в каждой частичке тела. – Эта сила не твоя!

Темная ведьма лишь закатила глаза и швырнула в нее целый поток разрядов. Рэн вновь уклонилась. Трещина в потолке стала шире. Стал виден кусочек ночного неба – черный, как магия Марлины. Там не вспыхнуло ни единой звезды.

Безнадежность вечной ночи была созвучна состоянию Рэн. Нельзя бесконечно уворачиваться от чар – рано или поздно боль одолеет тело. Или земля разверзнется и поглотит исток целиком. Бежать? Куда и зачем? Марлину необходимо было остановить, но Рэн умела лишь видеть магию, а не сражаться против нее.

О нет. Снова за старое – жаловаться, что ничего не умеешь, даже не пытаясь попробовать. В конце концов, это Рэн нашла дорогу к Марлине. С помощью чувств. Разрешив себе не спешить. Пытаясь не только обнаружить магию, но и осмыслить ее. Может, если воспринимать Марлину просто как еще одну страничку из дневника, получится разыскать ту нить, что до сих пор соединяла сестер. Можно найти способ остановить Марлину – не как ведьме, но как истоку.

– Чего ты так уставилась на меня? – Марлина прекратила обстрел и теперь настороженно оглядывала Рэн. Из трещин в потолке сыпалась пыль, покрывая серым ее темные волосы.

– Как – так? – Рэн не очень представляла, какое у нее выражение лица, но постаралась его сохранить.

– Так, будто ты меня не боишься. – Марлина так сжала тонкие губы, что они почти исчезли. – Я вообще-то могу тебя убить, – но ее голос уже не звучал так уверенно.

Под ногами опять содрогнулась земля. Темная ведьма нервно оглянулась по сторонам.

– Знаю, – медленно, мягко ответила Рэн, будто разговаривая со своими курами. – Но убивать меня – не лучшая идея.

Она покосилась на трещину в потолке. Не хотелось, чтобы Марлина использовала свою силу. Комната и так лежала в руинах, такая же хрупкая, как и затея Рэн. В любой момент все могло рухнуть окончательно.

Марлина с подозрением изучила исток. Глаза у нее до боли были похожи на глаза Тэмсин.

– Почему это?

– Потому, что я могу тебе помочь. – Рэн пыталась скрыть страх.

На губах Марлины промелькнула тень улыбки. Глаза блестели. Рэн с трудом сглотнула. Магия пробралась в глотку, обдирая ее будто крик.

– И с чего бы тебе помогать мне? – Под взглядом темной ведьмы Рэн почувствовала себя беззащитной – та прекрасно видела все ее шрамы и синяки.

– Потому что я знаю, каково это – отставать, – голос надломился, а дыхание оборвалось на середине фразы, когда исток поняла, что говорит чистую правду. – Я знаю, каково это – стараться изо всех сил и понимать, что усилий недостаточно.

Марлина помрачнела, но ее вихрящаяся магия не бросилась в атаку.

– Правда?

– Да.

Рэн осторожно шагнула к темной ведьме. Сердце билось быстрее, чем крылышки колибри. Во рту пересохло, на зубах было кисло и солоно от окружающего воздуха. Страх громил все на своем пути, как неприрученный зверь. Поддаться ему значило проиграть.

Ведьма еще мгновение рассматривала Рэн, а потом выбросила руку, и ее пальцы сомкнулись на запястье истока. Кожа Марлины была горячей, как полыхающее пламя. От ее прикосновения по телу разошлась волна дурноты и что-то еще более темное. Отчаянное, тяжелое чувство поселилось в груди. Рэн заставила себя думать не о нем, а о Марлине и ее обжигающей коже, пытаясь нащупать ее силу, не отдавая слишком много собственной.

Это выматывало. Рэн удерживала силу так, чтобы она не лилась, а сочилась по капле. Одновременно исток тянулась к силе Марлины, держась настороже и разыскивая ядро темной магии.

Хватка темной ведьмы усилилась, пальцы глубоко впились в кожу Рэн. Та вскрикнула и отвлеклась. Глаза Марлины дико сверкали, зубы обнажились в зверином оскале. Она снова швырнула Рэн через комнату.

Рэн упала боком, локоть хрустнул об пол, и боль мгновенно заполнила все тело, отдаваясь даже в зубах. Она закричала и дрожа свернулась в комочек, пытаясь не расплакаться.

– За дуру меня держишь, – сказала Марлина, стоя над Рэн. – Недооцениваешь меня, как и все остальные. Зря. Надо было больше в меня верить.

Раскаленные добела чары полились в Рэн, пока ее всю не охватил огонь. По комнате пронесся крик. Она не сразу поняла, что кричит сама.