Сладкая опасность

— Вдобавок, — подхватил Маммон, — они суют нос не в свое дело. — Он хрустнул костяшками пальцев, а его глаза вспыхнули красным. — Правда, сынок?

Нет… Господи, нет.

Все четверо повелителей повернули головы к Флинну. Тот моргнул.

— Простите, сэр?

— Ты ничего не слыхал о странном типе в Сирии? Он ошивался возле тюрьмы, где держали дочку Сонеллиона.

Меня затошнило.

Флинн покачал головой, прокашлялся и, нахмурившись, ответил:

— Нет, сэр.

— Говорят, он ввязался в драку, у него с головы свалилась куфия, и голова оказалась рыжей. — Маммон шагнул ближе к сыну.

Флинн снова покачал головой.

— Что ты такое говоришь, отец?

Темные духи, почувствовав напряжение, закружились вокруг Флинна и повелителей.

— Вот как раз и говорю, что это чистое совпадение, верно? А то, что когда я тебе позвонил, ты оказался в Европе, а не в нашей родной Австралии, — тоже совпадение?

— Меня, — сказал Флинн, — одолело желание попутешествовать. — А с этой дочкой Сонеллиона я даже не знаком.

И тут со стороны яхты раздался ехидный детский смех. Я прильнула к щели и увидела, что и Флинн, и повелители смотрят на девочку лет двенадцати, которая сидит, болтая ножками, прямо на борту. Гладкие черные волосы убраны в пучок, против солнечного сплетения — небольшой черный кружочек. Это исполинка!

Откуда она взялась? Она что, все это время пряталась на яхте?

— Врет! — нараспев произнесла девочка тоненьким голоском. — Всё врет, кроме последнего. Он с ней не знаком, это правда.

Все повелители за исключением Маммона зловеще улыбались, а их глаза полыхали кровавым пламенем. Маммон глядел на сына с яростью и изумлением. Темные духи придвинулись ближе, чтобы лучше слышать.

— Сын Маммона, — заговорил Фарзуф, — а с Катериной, юной дочерью Иезабет, ты знаком? Приносит неоценимую пользу, когда надо установить истину.

Иезабет… Повелительница лжи.

Этого не должно было происходить. Флинн, казалось, думал о том же.

— Но чего ты не знал, сыночек, — зашептал Маммон, — так это того, что повелитель Сонеллион попросил у повелителя Фамуза одного из его сыновей, чтобы тот проследил за продажей девчонки. — Коп и Кай обменялись удивленными взглядами, а у меня упало сердце. — Так вот, сын Фамуза уверял, что следил за испом, который подходил под твое описание. Этот исп ввязался в драку, а потом скрылся. Я не верил, что это был ты, защищал тебя. А ты, значит, с ней не знаком? — Он говорил все громче, и на этих словах уже просто сорвался на крик. — Что ты там делал, говори! Ты отвлек сына Фамуза, и он даже не видел, как совершилась сделка! Кто послал тебя в Сирию?

Флинн стоял, не шевелясь и не говоря ни слова. Жгучие слезы подступили к моим глазам.

Маммон схватил Флинна за горло и, направив на него полыхающий красным взгляд, завопил:

— Говори!

Вместо ответа Флинн сделал одно-единственное быстрое движение, и Маммон рухнул на колени от сокрушительного удара в висок. Шептуны заверещали.

— Неверный ход, исп, — сказал Фарзуф, вынимая из заднего кармана брюк пистолет с глушителем и наставляя его на Флинна.

Нет!

Каидан крепко, очень крепко прижал меня к себе и коснулся пальцами моих губ, умоляя молчать. Слезы безмолвно катились у меня по щекам, и их соль смешивалась с соленой водой океана. Я не могла спасти Флинна. Драться я была не в состоянии и если бы попробовала, то погубила бы всех. Мое внушение на повелителя никогда бы не подействовало. Оставалось только молиться о чуде.

— Погоди, — Астарот протянул руку к Фарзуфу и пнул Маммона. Тот схватился за висок и поднялся на ноги. — Уступи эту честь родителю.

Фарзуф неохотно отдал пистолет. Маммон одной рукой наставил оружие на сына, другой продолжая держаться за голову, и заорал:

— На кого ты работаешь?

Флинн улыбнулся — это было пугающее зрелище. Маммон сделал было шаг к нему, но раздумал и остался на безопасном расстоянии.

— Я дал тебе всё! Сделал тебя тем, кто ты есть! И так-то ты меня отблагодарил? Говори, на кого работаешь!

— Я ничего не скажу тебе, старик.

— Правда! — сообщила с яхты дочка Иезабет.

Маммон вскинулся на нее.

— Заткнись!

И в следующее мгновение, испустив нечеловеческий вопль безумного гнева, выстрелил сыну в грудь. Я сжала губы. Флинн схватился за рану, зашатался, упал на доски и скорчился, ловя ртом воздух. Сверху скользили и плясали, злобно радуясь, темные духи. Каидан удерживал меня из последних сил.

— Это твой последний шанс, — Маммон встал над сыном и прицелился ему в голову.

Флинн поднял побелевшее лицо.

— Увидимся в аду.

Маммон во второй раз нажал на спуск, Флинн дернулся и затих. Никогда в жизни я не забуду этого зрелища — наш отважный друг, наш верный союзник, только что полный сил, рухнув, лежит на краю пристани.

Моя грудь судорожно ходила ходуном, как будто я пытаюсь глубоко дышать, но это не получается из-за переохлаждения.

Повелители и шептуны молча смотрели на тело Флинна и ждали. Я тоже с трепетом наблюдала, как дух Флинна медленно выбирается из своей земной оболочки. Он не сиял, подобно духу сестры Рут, но не выглядел ни темным, ни слабым. Дух выпрямился во весь рост над покинутым телом и повернулся лицом к повелителям.