Сладкое желание

— Она оставила вот эту записку. — Клара протянула Грасиэле листок. — Никто из слуг ее не видел. Я уже всех расспросила. Она, должно быть, вышла из дома ночью. — Клара показала на записку. — Она там написала, что поехала на север, к Маркусу.

— Что?

Грасиэла быстро пробежала глазами переданную ей Кларой записку, написанную идеально красивым почерком. Клара была права. Энид сообщала, что решила отправиться на полуостров Блэк-Айл к Маркусу. Без какого-либо спутника. Одна. Охватившее Грасиэлу беспокойство начало перерастать в полномасштабную панику.

Она подняла глаза на Клару:

— Но нам ведь неизвестно точно, куда направился Маркус.

— Она, похоже, уверена, что он поехал именно туда. С ней все будет в порядке, правда, мама?

Клара, в волнении кусая губы, пристально смотрела на Грасиэлу, ожидая от матери заверений, что с Энид все будет хорошо.

Грасиэла постаралась придать своему лицу более бодрое выражение, чтобы попытаться успокоить Клару.

— Ну конечно же, с Энид все будет в порядке. Я не знаю более находчивой молодой леди. И даже если Маркуса там нет, в том доме полно слуг. Она доедет туда в полной безопасности почтовыми каретами, и у нее все будет хорошо.

Клара кивнула. Выражение лица у нее было все еще напряженным, но уже не таким перепуганным, как несколько секунд назад.

Черт бы побрал эту Энид!.. Грасиэла понимала, что ее падчерица злится на нее и чувствует себя обманутой… Возможно, у нее даже разбито сердце, однако такое импульсивное поведение было отнюдь не в ее характере. Энид жила в безопасном мире своих книг. Как она сможет избежать неприятностей, если будет находиться одна-одинешенька так далеко от дома? Ведь она отправилась в северную горную Шотландию посреди зимы…

Вертевшийся возле ног Клары щенок тихонько заскулил. Грасиэла, взглянув на него, сказала:

— Ему, похоже, нужно выйти во двор, Клара.

Клара кивнула и, взяв этот маленький пушистый комочек на руки, пошла к выходу.

Грасиэла посмотрела ей вслед, а затем повернулась и стала подниматься по лестнице в свою комнату. Она вдруг почувствовала себя сильно уставшей.

Глава 24

Колин нашел ее дремлющей на кровати.

В дом он зашел без объявления. Он хорошо ориентировался в этом доме, но сейчас ему никого не хотелось видеть. Только один человек притягивал его к себе и изгонял из него мучающую его пустоту, а потому он — в эгоистических целях — старался ни с кем по пути к Грасиэле не встречаться.

После того как его бабушка ушла, он сел в кресло, в котором только что сидела она. Он задумался над ее словами — не столько над ее предсказаниями относительно Элы, сколько над ее суждением о нем самом. Бабушка была единственным родственником, который у него еще оставался, и когда она — в кои-то веки! — решила навестить внука, то только для того, чтобы сообщить ему, что он — позор для их семьи и что он совсем не такой, каким ему следовало бы быть…

Колин зашел в спальню Грасиэлы и остановился, прислонившись спиной к стене. Ее грудь легонько приподнималась и опускалась при вдохах и выдохах. Материя ее платья идеально облегала ее груди, и это вызвало у него не только похоть, но и совсем другие эмоции. Впрочем, похоти тоже было хоть отбавляй. У него по отношению к ней ее всегда было много. Он снял верхнюю одежду и начал проворно расстегивать пуговицы своего жилета.

Грасиэла заворочалась на кровати, вздохнула и медленно потянулась. Его член при виде этих ее движений напрягся. Ему очень захотелось взять ее прямо сейчас. Ему очень захотелось задрать ее юбки и погрузиться в нее так, чтобы он уже и не знал, где заканчивается он и где начинается она.

Ее глаза открылись, и она заморгала своими темными ресницами.

Заметив в комнате какое-то движение, она посмотрела в его сторону и тут же резко приподнялась на локтях.

— Что… что вы делаете?

Она заморгала так часто, как будто ей что-то попало в глаза. Ее милый голос еще больше усилил возникшее в нем плотское желание, и он стал раздеваться быстрее. Он окинул ее взглядом, и внезапное осознание того, что она принадлежит ему — и что она всегда будет принадлежать ему, — поразило и восхитило его. «Она — моя».

— Я раздеваюсь, — ответил он. — Почему бы вам не сделать то же самое?

Он бросил свою верхнюю одежду на стул и затем одним движением стянул с себя через голову частично расстегнутую рубашку. Вслед за рубашкой он снял с себя и штаны.

Ее глаза расширились, и она, продолжая лежать на кровати, выставила руку ладонью вперед:

— Подождите.

Он усмехнулся:

— Нам нет необходимости ждать до брачной ночи. Мы этим уже занимались, помните?

— О-о, я это очень хорошо помню. И помню, к чему это привело.

Он хихикнул и выгнул бровь дугой:

— Так вы будете раздеваться или предпочитаете, чтобы вас раздел я?

Она приподняла подбородок, и в ее глазах сверкнул огонь. Она сейчас была такой красивой, что у него даже сердце сжалось.

— Только из-за того, что мы уже занимались этим раньше, я должна делать все, что вы пожелаете?

Колин глубоко вдохнул и, сделав два шага к ней, заставил себя остановиться. Держа руки вдоль тела, он стал сжимать ладони в кулаки и разжимать их.