Сладость или гадость

Я схватила камеру и повернулась лицом к костру, используя дом Трэверса в качестве точки фокусировки. Было что-то интимное в том, чтобы смотреть на жизнь через объектив. Подобно увеличительному стеклу, он давал редкое представление об обычных вещах. Мне бы хотелось получить несколько фотографий моих одноклассников, но я знала, что для этого потребуется их разрешение, поэтому ограничилась только скрытыми снимками. Пока объекты оставались неопознанными, я могла бы использовать их для своего портфолио.

Я делала снимок за снимком, двигаясь дальше по пляжу, чтобы добавить другой ракурс дома. Время останавливалось, когда у меня в руках была камера, и ничто не имело значения, кроме факта, что я поймала один идеальный снимок. Пока темная тень не появилась перед объективом, загородив огонь.

– Что за... – я опустила камеру, приготовившись к насмешкам со стороны Тилли или одного из ее друзей.

Но у меня перехватило дыхание, когда я встретилась взглядом с такими темными глазами, что по мне пробежала дрожь.

– Зак? – его имя сорвалось с моих губ, прервав дыхание.

Прошло мгновение, а он продолжал пристально смотреть на меня. Он был выше, чем в последний раз, когда я его видела, и, судя по тому, как футболка с изображением черепа облегала его широкие плечи и бицепсы, рост был не единственным, что в нем изменилось.

Воздух потрескивал между нами, когда я смотрела, как его взгляд скользит по мне, наполненный болью нашего прошлого, предательства. Я всегда представляла, что скажу ему, если когда-нибудь увижу его снова, но теперь, когда он стоял здесь, мне нечего было сказать.

Люди говорили о втором шансе, о том, чтобы покончить со всем этим и попрощаться, но, возможно, некоторые вещи остались похороненными там, где им и положено быть. Время изменило тебя, оно наложило швы на плохие воспоминания. Я не хотела бередить старые раны.

Но я недооценила эффект, который произвела на меня встреча с ним снова.

Я хотела что-нибудь сказать, что угодно, лишь бы нарушить удушающую тишину. Но его глаза сузились, а губы начали шевелиться.

– Какого хрена ты здесь делаешь?

Его слова ударили меня с разрушительной силой. Прошло восемнадцать месяцев с тех пор, как я видела его в последний раз, почти два года с тех пор, как он вычеркнул меня из своей жизни, и вот как он меня приветствовал. Как будто я была не более чем грязью на подошве его кроссовок.

– Прости, что? – гнев пронесся по моей спине.

– Ты слышала меня, Джеймс.

Не Каллиопа.

Джеймс.

Меня понизили до моей фамилии.

Это то, кем мы были друг для друга сейчас?

Боже, почему это было так больно?

Почему после его предательства меня волновало, как Зак Мессия разговаривал со мной?

Он так долго был для меня никем. И все же до моего сердца – моего глупого непостоянного сердца – все еще не дошло.

– Что? – усмехнулся он. – Кошка проглотила свой язык?

– Кто ты такой? – прошептала я, слезы жгли мне горло. Но я бы не стала плакать.

Я уже давно перестала плакать из-за мальчиков.

Вместо этого порыв эмоций сменился гневом. Он пронесся сквозь меня, как лесной пожар, как пламя, которое никогда не погасит никакое извинение.

Не то чтобы я этого ожидала.

– Я? – он шагнул ко мне, позволяя хорошенько рассмотреть его. Мне пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть его лицо.

Мессия Закари.

Мой лучший друг.

Превратившийся в нечто большее.

Превратившийся в ничто.

Ненависть закружилась в его чернильных глазах, пылая презрением.

– О, солнце, я думаю, ты точно знаешь, кто я такой, – он наклонился, заполняя собой все пространство. Меня парализовало. Слишком очарованная его словами, тем, как он назвал меня, что случалось много раз до этого. – Мне все же интересно, – его теплое дыхание коснулось моей кожи, и по мне пробежала дрожь, – ты все еще такая же сладкая на вкус?

Зак поцеловал меня в шею, и мое сердце остановилось. Я не могла пошевелиться, не могла говорить, когда его губы задержались на моей коже. Он полностью околдовал меня несколькими словами и поцелуем.

Это было плохо.

Это было чертовски плохо.

– Ты дрожишь, – добавил он своим низким, соблазнительным голосом.

– Каллиопа? – крикнул кто-то, напугав меня. Зак дернулся назад, как будто ему дали пощечину, и сердито посмотрел на меня.

– Ч-что? – еле выдавила я из себя, поднося руку к тому месту, где его губы оставили клеймо на моей коже.

А потом он произнес пять маленьких слов, которые разрушили все семена надежды, которую я все еще хранила в себе – что однажды мой лучший друг вернется ко мне.

– Держись, блядь, от меня подальше.

_______

– Он так и сказал? – спросила Мэдисон, когда мы сидели вокруг одного из небольших костров.

Я кивнула, все еще оцепенев после стычки с Заком.

Что, черт возьми, произошло?

Я все еще не могла переварить это.

Зак не был рад видеть меня, это было очевидно, но когда его губы коснулись моей кожи, нас обоих окутало спокойствие.

Я выбросила нелепые мысли из головы. Это было просто прошлое, охватившее и крепко державшее нас своими пальцами.

Между мной и Заком ничего не осталось.