Сладостное забвение

Если честно, мне не нравилась идея оставлять ее наедине с мужчиной, но безопасность Елены была первоочередной задачей, плюс имелась зудящая мысль на краю сознания, которая напоминала, что полгода назад Милашка Абелли пыталась сбежать.

А сбежала она лишь потому, что ее папа́ гребаный гоблин… или ради другого мужчины, который, вероятно, еще жив? Я стиснул зубы.

Поднявшись по лестнице, я решил: нужно что-то делать со скрипом. Чертовски громко.

Мне не терпелось вернуться домой. Просто ради того, чтобы трахнуть Елену, нежно и мягко, и так всю ночь. Растянуть удовольствие, впитать в себя все стоны, заставить ее потеть и дрожать подо мной. От одной только мысли стояк был каменный.

Зайдя в свою комнату и обнаружив пустую кровать, я низко зарычал и распахнул дверь в гостевую, только чтобы обнаружить невесту уснувшей. Окно оказалось приоткрыто, ветерок колыхал полупрозрачные занавески. Уличный фонарь отбрасывал желтый свет на Елену, и что-то в моей груди заныло от этого зрелища.

Я присел возле кровати на корточки. Елена спала на боку, лицом ко мне. Гладкое бедро выглядывало из-под одеяла. На моей будущей жене была крохотная футболка, задравшаяся под грудью, и чертовы стринги. Изгиб голой задницы был маняще близко и умолял укусить. Член требовал побыть ублюдком и разбудить Милашку Абелли. Я потер лицо ладонью. Не мог я этого сделать.

Губы Елены были слегка приоткрыты, она ровно и тихо дышала. Темные ресницы трепетали у щек. Какое-то время я просто смотрел на нее. Как же мирно все должно быть в ее голове, раз она спит с таким милым выражением на личике. Я хотел, чтобы таким оно и оставалось – и она бы никогда не беспокоилась ни о чем в своей жизни.

Мать моя, я и правда оказался под каблуком.

Если бы у идеала имелись лицо, тело и голос – получилась бы вот она.

Я провел пальцем по мягкой скуле Елены.

Взгляд упал на кольцо, и горло сдавило. В голове пронеслись слова Джианны, рот наполнился горечью.

Я сделаю так, чтобы эта девушка хотела меня, нуждалась во мне и любила: черта с два я буду делать все в одиночку.

Глава сорок четвертая

Мы живее всех живых, когда любим.

– Джон Апдайк[103]

–

Елена

Пахло свежим воздухом и ожиданиями. Теплый ветерок ворвался в комнату через приоткрытое окно, и я осознала, что забыла его закрыть. Это точно не пойдет на пользу счету за электричество (кондиционер-то работал), хотя, впрочем, я не сомневалась: денег Нико хватит, чтобы несколько лет обеспечивать светом Нью-Йорк.

Я встала, закрыла окно и побрела в ванную. Привела себя в сносный вид и направилась на первый этаж. На последних ступеньках замерла, но, к сожалению, на этот раз не из-за полуголого Нико.

– Нет, – тихо вырвалось у меня.

– Да, – сказал Николас.

Сердце колотилось о ребра, как пинбольный шарик.

Я перевела взгляд с Нико, одетого в черный костюм-тройку, на лежащее на спинке дивана белое платье. По телу взметнулась волна тревоги, но к ней примешивалось что-то еще. Теплое зернышко удовольствия, облегчения, стремительно превращающееся в воздушный шар. Я даже не замечала, что до этого момента мне не нравилось жить с Николасом вне брака – и не только из-за последствий для репутации. Как бы я ни любила свободу и права, которыми обладали жители либерального мира, сердце было отдано Коза ностра: всему романтичному и структурированному давней традицией. Да и мысль о том, что я надоем Руссо – и он решит на мне не жениться, разбавляла кровь холодком.

Я мечтала быть замужем, хотела иметь собственного мужа, но легкая греза о солнечных деньках и белом заборчике была замарана тенями других женщин. Я отказывалась делиться. Не этим мужчиной. От самой мысли уже сводило живот и начинала болеть грудь.

– Почему ты убил Оскара Переса? – выпалила я.

Нико стоял, спрятав руки в карманы и облокотившись на остров. Глаза у него были глубокими и спокойными, словно океан.

– Потому что ты моя.

Я сглотнула ком в горле. Я не думала, что он соврет, но ожидала, что увильнет. Внезапно стало очевидно, что ноющая тревога в моем сердце станет сильнее, чем любая физическая боль, которой меня мог подвергнуть Оскар.

– Может, ты пошел против судьбы, – прошептала я, глядя на белое платье на диване.

Я не смотрела на Нико, но мне это было и не нужно, чтобы знать: я его, конечно, задела – теперь взгляд Туза обжигал мою щеку.

– Нет никакой судьбы, – отрубил он. – А если бы и была, то в последнюю очередь она свела бы тебя с Оскаром Пересом.

– Значит, она свела меня с тобой? Ты тоже не святой.

– А ты хочешь святого, Елена?

«Нет, я хочу тебя. Но мне не нужна боль, которую ты с собой принесешь».

– Нико, мы совсем недавно встретились… мне даже неизвестно твое второе имя.

– Анджело. А теперь иди наверх и одевайся. Через час выезжаем.

Я не сдвинулась с места.

– Но я выбрала платье, Нико… идеальное.