Сладостное забвение

Спустя несколько минут я выяснила, что гости прекрасно видели, как жених сестры спихнул меня в бассейн. Похоже, даже Руссо с трудом понимали, почему это произошло, учитывая, что женщины семейства – особенно Валентина – таращились на меня так пристально, словно только недавно заметили, что я присутствую на вечеринке. Зато Джемма поглядывала на меня сочувственно, будто я впуталась во что-то такое, что со временем меня убьет. Теперь я вообще не знала, что и думать.

Однако я проигнорировала пьяные и любопытные вопросы Адрианы, злобный взгляд Бенито, сверлящий мой затылок, и ледяное молчание отца и брата. Перед тем как покинуть пентхаус вместе с родными, я обернулась и бросила взгляд в сторону кухни.

Николас оперся о кухонный остров и смотрел на меня. Кожу сразу опалило жаром. Я уже достаточно часто встречалась с ним глазами, чтобы привыкнуть к выражению лица Николаса, но сегодня что-то изменилось. Взгляд был не грубым, а задумчивым, расчетливым и слегка коварным.

Можно подумать, Николас собирался сделать то, чего делать явно не стоило.

Я сглотнула и шагнула к входной двери.

Я ожидала, что по пути домой меня станут отчитывать, но никто не проронил ни слова. Мама говорила о свадьбе в следующие выходные, а папа́ отвечал ей с водительского сидения.

Адриана уснула, уткнувшись головой в окно.

Тони крепко обнял меня за плечи. Я слушала гул мотора и смотрела на желтые огни, проносящиеся за окном и рассыпающиеся через стекло по салону машины.

И всю дорогу я не могла забыть задумчивое выражение на лице Николаса, не могла перестать чувствовать его взгляд, скользящий по моей коже.

Я была столь же уверена, что он думал именно обо мне, как и в том, что небо голубое.

* * *

Наступил четверг. Давно перевалило за полдень. Асфальт жгло горячим солнцем, а воздух перед дверями ресторана, принадлежащего Франческо, пропитался ароматом свежего хлеба, смешанного со специями и чесноком.

По дороге от машины до ресторанчика я смотрела себе под ноги: у меня расстегнулся ремешок туфли. Я попыталась его поправить и начала неловко прыгать, стоило мне пошатнуться, как сильная рука схватила меня за талию и поставила ровно.

– Ты ходячее бедствие, ты в курсе?

Я напряглась. Глубокий голос пробрал меня и наполнил теплом до краев. А мне не следовало чувствовать ничего подобного.

Когда я попыталась высвободиться, ладонь Николаса соскользнула с моей талии на бедро. Обжигающее прикосновение. То, что он вообще меня касался, уже было непристойным, как будто его руки находились не только на моем боку. Это раздражало, поскольку я не могла ничего поделать и не умела «отключить» мурашки, бегающие по коже при появлении Руссо.

Я прищурилась, но промолчала. Я заранее решила, как буду вести себя с этим мужчиной: никак. Не связываться с ним. Ничего лучше в голову не пришло.

Когда я побрела вперед, с ремешком, болтающимся на щиколотке, вдогонку мне полетело ироничное:

– Мне объявили бойкот?

Я стиснула зубы. Ему смешно. Как я могла чувствовать столько спутанных и перекрученных эмоций касательно Николаса, пока он просто развлекался?

Я развернулась, отбрив:

– Ты столкнул меня в бассейн! С чего мне с тобой разговаривать?

Светло-голубая рубашка, серые жилетка и брюки, черный галстук, наглое красивое лицо. Я сглотнула. «Ну и зачем опять связалась?» Отступать было поздно.

Он провел большим пальцем по нижней губе, оценив взглядом мое телесного оттенка платье без бретелек и розовые туфли.

– Это ты маленькая врушка, Елена.

Разумеется, он во всем обвинил меня. И он в этом хорош.

– Я? Ты меня шантажировал!

– Мне не пришлось бы так поступать, если бы ты меня сразу послушалась.

Он что, серьезно? Его глаза оставались спокойными. Уф, да он и впрямь не шутит.

Я развернулась, едва не упала, оперлась ладонью о горячую кирпичную стену и умудрилась застегнуть ремешок.

– Где твой кузен? – спросил Николас, что-то печатая в телефоне. – Тебе не следует быть здесь одной.

Бенито высадил меня возле ресторана и уехал на парковку, а мама и папа́ с Адрианой были в другой машине. Почему Николас лезет в не свое дело?

– Прекрати вести себя как мой брат, у меня уже есть один, – сказала я, кстати, будучи совершенно уверенной, что задену его.

Николас заиграл желваками.

– Внутрь, Елена.

– Попроси по-хорошему, – выдала я, передразнивая его тон.

Он удивленно оторвался от телефона.

– Если ты сейчас же не занесешь свою задницу в ресторан, Елена, и, пожалуйста, сделай это… кричать будешь ты.

«Боже мой».

– Какое неприличное замечание, – выдохнула я, направляясь к дверям.

– Абсолютно платонически, – откликнулся он.

В тот момент я поняла, как подставила себя с дурацким словом.

* * *

Сквозь стекло было видно красный знак «Закрыто», висящий рядом с полками со свежим хлебом, но, когда я толкнула дверь, меня немедленно поприветствовали возгласом:

– Mia bella ragazza![68]

Я улыбнулась.

– Дядюшка.