Славянские pluralia tantum. Проблема дефектной парадигмы

Известно и то, что рефлексы таких праславянских лексем в современных славянских языках совершено не обязательно оформлены как параллельные pluralia tantum (ср. словен. jaslo и рус. ясли; далее белорус. дрожджа и рус. дрожжи), но даже знание этих фактов не удерживает славистов от неверных обобщений, что для класса pluralia tantum свойственна «специфическая полисемия: определенное лексическое значение оказывается возможным только в форме мн. ч.» [Mečkovska 1982: 27]. Если же отвлечься от строго нормированных систем современных стандартных славянских языков в том виде, в котором они представлены в грамматиках, словарях и справочниках XX века, и обратиться к не кодифицированным современными лингвистами формам, то нетрудно обнаружить, например, что в конкретных славянских языках на всем протяжении их истории лексическое значение «название предмета, состоящего из двух или нескольких частей, а также содержащего две или более одинаковые части (сложный предмет)» (на основании которого и выделяется прототипическая группа pluralia tantum) могло и может выражаться лексемой в форме ед. ч., формально соотносимой с лексемой plurale tantum стандартного языка как регулярная форма ед. ч.

В подтверждение этого тезиса обратимся к материалу русского языка и начнем с такого очевидного несоответствия ныне действующей русской норме (в том виде, как она представлена в новейших словарях и грамматиках), как употребление лексемы вила в значении «сельскохозяйственное орудие — несколько длинных металлических зубьев на деревянной рукояти» (см. [Ожегов, Шведова 1999] и другие нормативные словари) в языке Крылова, Лескова и Маяковского:

Вот новый Геркулес, со всей собравшись силой, Что только было в нем, Отнес полчерепа медведю топором И брюхо проколол ему железной . (Крылов)

… и он раз пошел весной на двор, навоз ковырять. (Лесков)

Вестовые (недовольно) Взяли бы по , сами бы ловили.

Клемансо Молчать! (Маяковский)

Такое употребление, однако, вполне отражает старую русскую литературную норму, зафиксированную Я. К. Гротом в незавершенном издании «Словарь русского языка, составленный Вторым отделением императорской академии наук», где находим: вила, ы, ж.; более употреб. мн. вилы, вил [СРЯ 1895: 419].

Значительное количество (не менее полутора десятков[13]) аналогичных примеров обнаруживаем в исторических словарях русского языка, от древнерусского периода до XVIII века (далее представлены лишь лексемы, значение которых полностью идентично значению современных стандартноязыковых pluralia tantum, список которых приведен выше; исключены также заведомые южнославянизмы)[14]: