Читаем Славянские сказки полностью

Наутро дом Рока сделался еще меньше. Так продолжалось каждую ночь. Наконец осталась маленькая бедная хижинка. Рок взял заступ и начал рыть землю. Бедняк тоже стал рыть. Вечером Рок достал кусок хлеба и разломил его, половину подал бедняку. Тем они и поужинали. Ночью опять слышен был голос:

— Ой, Рок, Рок! Народилось сегодня столько-то и столько-то. Чем ты их наделишь?

— Что сам имею.

И, открыв сундук, Рок начал разбрасывать черепки и несколько медных монет. Больше там ничего не было.

Наутро совершилось чудо. Избушка превратилась снова во дворец.

Рок спросил бедняка, что ему надо.

И, рассказав всю свою жизнь сначала до конца, бедняк спросил, зачем Рок наделил его такой горькой долей?

— Чай, сам видел, что здесь происходило, — отвечал ему Рок. — Всякому, кто народился в такую ночь, я давал все, что у меня было. Ты народился в несчастную ночь и останешься неудачником на всю жизнь, а твой брат народился в счастливую — и будет счастлив до смерти. Но так как ты много перетерпел, то я хочу тебе помочь. У твоего брата есть дочь, Милица. Она также счастлива, как и отец. Возьми ее к себе жить, и пока она будет у тебя, во всем тебе будет удача.

Бедняк поблагодарил и еще спросил:

— Ночевал я у одного поселянина. Дом у него полная чаша, а счастья нет. Никак не может он насытить свою челядь. Я видел сам полный котел. Челядь поела все без остатка и не насытилась. Еще есть у него отец и мать. От старости высохли они и почернели. Жизнь им в тягость, а умереть не могут. Словно прикованы они к этому миру. Отчего все это?

— А оттого, что человек этот не почитает родителей своих, — отвечал Рок. — Вместо того, чтобы посадить отца и мать на первое место и дать им самый сладкий кусок и самое лучшее вино, он предоставляет им питаться объедками. Поступай он иначе — челядь его была бы сыта и души родителей отошли бы на покой.

— А в другой деревне, у хозяев, которые приютили меня на ночлег, рогатый скот не ведется. Они просили меня узнать у тебя, нельзя ли этому горю помочь.

— Скот не ведется у них потому, что на праздник убивают они самую худшую скотину. Убивай они самую лучшую — и скота было бы у них вдоволь.

— Вот еще вода спрашивает: почему в ее глубине не водится живая тварь — ни гады, ни рыба?

— Оттого, что вода никого не потопила еще. Но ты будь осторожен. Сообщи ей об этом, когда будешь уже на другой стороне.

Бедняк поблагодарил Рока и пошел домой. Когда дошел до воды, вода спросила, что сказал Рок.

— Перенеси меня на тот берег, тогда я и скажу, — отвечал бедняк.

Вода его перенесла, а он, отбежав далеко-далеко, закричал:

— Ты никого не потопила, оттого и нет в тебе живой твари.

Вода забурлилась, вздулась, разлилась. Но бедняка она уже догнать не могла.

Пришел бедняк к тем самым поселянам, у которых скот не велся, и сообщил им, что сказал Рок.

— Останься с нами, брат, — стали просить они его. — Через три дня наш праздник. И если это все правда, мы тебя отменно наградим.

Бедняк остался. К празднику хозяин убил самого лучшего быка, и в тот же день у него народилось несколько прекрасных телят. Он подарил пять штук своему гостю и бедняк пошел дальше.

Пришел он к первому своему знакомцу и сказал:

— Ты не почитаешь родителей, оттого в делах у тебя неудача.

И передал ему в подробности, что сказал Рок.

Хозяин велел жене умыть стариков и одеть их в самое лучшее платье, посадил их за первое место и угощал, как самых дорогих гостей.

Тотчас же челядь его насытилась и осталась довольна, а старики через несколько дней отошли на покой.

Хозяин поблагодарил своего гостя и подарил ему двух волов.

Когда бедняк возвратился домой, знакомые спрашивали его, чей гонит он скот.

Племянницы моей, Милицы, — отвечал он.

Потом пришел к своему брату и сказал ему:

— Слушай, брате. У тебя детей много, а я одинок. Отдай мне твою Милицу. Пусть она мне будет дочь и наследница.

— Ладно, возьми Милицу, — отвечал брат.

Поселилась у бедняка Милица, и бедняк стал богаче. Все, что бы не завелось у него, он говорил:

— Это Милицино.

Однажды пошел он на поле посмотреть на пшеницу. Пшеница была густая, высокая, с полным колосом, любо было глядеть. Шел мимо прохожий и, остановившись, спросил:

— Чей это хлеб?

Бедняк, забывшись, ответил:

— Мой.

В ту же минуту омрачилось небо и пошел град. Опомнившись, бедняк побежал за прохожим и закричал ему вслед:

— Эй, слушай, я ошибся. Это не мой хлеб, а племянницы моей, Милицы.

Град тотчас же прекратился и бедняк спокойно пошел домой.

С тех пор он уже не впадал в ошибку и зажил с Милицей припеваючи.

Дракон и царский сын

Жил-был царь с тремя сыновьями. Однажды старший сын пошел на охоту. Вдруг из кустарника выскочил заяц и побежал к мельнице. Царевич за ним. Заяц обернулся драконом и проглотил царевича.

Дома дивились, что так долго не возвращается царевич. Пошел второй сын на охоту. Лишь только вышел он из города, как из кустарника выбежал заяц и побежал к мельнице, царевич за ним. У мельницы заяц превратился в дракона и проглотил царевича.

Когда и второй царевич не возвратился, весь двор облекся в траур.

Третий тоже пошел на охоту в надежде, что найдет братьев.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза