След Первого Енота

– Крепко ты застряла, – сказал Кит. – Думаю, я мог бы тебе помочь.

Аллигаторша кивнула, затем снова распахнула глаза и заскулила. Но Кит ей не доверял.

– Что ж, я выиграл наше пари, так почему бы тебе сначала его не уважить, – произнес он, проскальзывая между прутьями и вставая рядом с понурой рептилией. – Покажи мне картину, а затем я развяжу тебе челюсти.

Аллигаторша мрачно кивнула и зашлепала по камням, хвост грустными зигзагами волочился за ней. Она не прыгнула обратно в воду, и Кит шел рядом с ней, не спуская глаз с ее пасти на случай, если ей удастся освободиться самой.

– Не расстраивайся, – говорил он. – Это все ради благого дела. Если я отыщу Кость Согласия, то смогу показать Безблохим, что дикие звери имеют право жить, где им угодно.

Гейл моргнула, что Кит принял за проявление понимания. Он шли по длинному канализационному туннелю и остановились перед кирпичной аркой, где вода не текла. Гейл прошла в арку первой, а Кит следом за ней.

Они стояли бок о бок в обширном пространстве, походившем на давно заброшенную железнодорожную станцию. Над покинутыми много лет назад рельсами нависала платформа. У них над головой свисали с потолка три старые люстры, оплетенные паутиной так густо, что исходная их форма уже не угадывалась. Лунный свет просачивался сквозь металлические решетки наверху, а по всем стенам раскинулась огромная фреска, цветные кляксы и завитки в манере сотни разных художников. Кит поднял камень – и точно, вон на дальней стене тот самый цвет и форма. Он побежал туда и нашел выщербленный кусок стены, как раз на высоте енотьего роста.

Он прижал камень ко впадине и приложил свою лапу к отпечатку лапы Азбана. Именно это место искали всю жизнь его папа и мама. Он чувствовал, как история связывает его с родителями и через них – с Первым Енотом и всем енотьим племенем.

– Ну вот, мам, – прошептал он. – Я его нашел.

– Ыый ы, – пробормотала Гейл сквозь стянутые полиэтиленом челюсти. – Ыыы эа.

Пока он Гейл не выпустит. Он проследил След Азбана вдоль стены и увидел почти полностью замазанный ярко-розовой краской другой след, а потом еще один, куда более старые, чем покрывавшая их краска.

Он последовал за отпечатками лап на стене вокруг, вверх и вниз, из стороны в сторону, повторяя путь своего далекого предка, пока не остановился возле фрески, разительно отличавшейся от других граффити. Цвета тут были тускло-коричневые, красные и зеленые, больше похожие на те, какими мог бы рисовать зверь, а не Человек. Изображение было грубое, но напоминало картинку с собакой, енотом и мышью из виденной Китом брошюры, только в стиле «палка-палка-огуречик». Его окружали крохотные мышиные и большие собачьи следы и те же изящные отпечатки енотьих лап, что привели его сюда. Звери на фреске играли в скорлупки. Брут хмурился, Азбан смеялся, а мыши-писари раскачивались на люстрах.

– Вот здесь-то Азбан и спрятал Кость, – объявил Кит.

Он постучал по стене, но она была сплошная. Посмотрел себе под ноги, но земля тоже была сплошная. Уму непостижимо, куда тут можно спрятать кость.

Слишком глубоко – не выкопать, слишком высоко – не достать, в клетке железного света и заперто на тройки.

Кит разбил загадку на части.

– Слишком глубоко, чтобы копать, – вслух прикинул он.

Гейл что-то промычала.

– Есть! – воскликнул Кит. – Мы слишком глубоко в коллекторе, чтобы сюда можно было докопаться.

Затем он указал на люстры.

– Они слишком высоко – не достать, даже если сто енотов встанут друг другу на плечи… и сделаны из железа, как на картинке. – Он постучал по стене. – Они излучают свет. Железный свет!

– Ммм вапт ны ойк? – промычала Гейл, и Кит расшифровал это как вопрос, занимавший и его самого: «Что значит „заперто на тройки“?»

Люстр было три, так что, возможно, Кость спрятана в одной из них… как в игре в скорлупки. Осталось угадать в которой.

Однако все наверняка не так просто. Крысиный Король упомянул, что Азбан любил фокусы, а Кит по опыту знал, что игра в скорлупки просто создана для обмана. Он решил провести испытания. Подобрал с пола осколок плитки, взвесил на лапе и запустил в ближайшую люстру.

Плитка пролетела сквозь паутину и с глухим стуком ударилась о металл на другой стороне. Мгновение ничего не происходило. А затем цепь, на которой железная люстра крепилась к потолку, заскрипела и с грохотом втянулась внутрь, и железные рожки канделябров защелкнулись, словно капкан.

Вниз посыпалась керамическая пыль. Плитку просто распылило. Окажись он там, наверху, в поисках Кости, его бы распылило точно так же.

– Полагаю, эта не годится, – заметил Кит. – Видимо, Кость спрятана в одной из двух оставшихся. Думаю, надо действовать методом исключения.

Он подобрал очередной кусок кафеля и зашвырнул в следующую люстру.

Ничего не произошло.

Он подобрал новый осколок и запустил в третью. И тут ноль эффекта.

Ничего не попишешь. Вторая ловушка должна быть иной. Вариантов масса – пики, клинки, яд. А шанс у него только один, и если он ошибется, неверный выбор, скорее всего, убьет его.