След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

– Вопрос достаточно прямо задан, и я отвечу на него тоже прямо. Я считаю, что Ростовское княжество в том виде, в котором оно существует сейчас, не имеет права быть!

– Это, княже, серьезное заявление. Ты, я вижу, недобро пообщался с князем Изявладом.

– Я с ним вообще не виделся. Видел только его воеводу Жаня. Но Жань теперь убит. Убит своим же народом. И меря вбили ему в спину осиновый кол. Знаешь, что это за примета?

– Слышал, – ответил Франкошня, ожидая продолжения рассказа.

Гостомысл рассказал, что произошло в большом поселении у реки. И, не скрывая своих чувств, сообщил о своем обращении к народу меря через жителей этого поселения.

– Меря всегда были народом терпеливым и трудолюбивым. Их много живет в наших землях. Для меня не новость, что у Изявлада служат наемники из булгар. Ими легче управлять, чем своим народом. И они пойдет на любую подлость по приказанию того, кто им платит. Но своих людей превращать в рабов – это уже чересчур. Я думаю, княже, что ты поступил правильно. Хотя твое воззвание к народу меря одобрить не могу. Тем не менее, могу тебя заверить, что ты только напрасно потратил бы время, навестив князя Изавлада. Он не откажется от помощи, если это не будет ему стоить слишком дорого, Но Изявлад не желает брать на себя никаких обязательств, и союзником он может стать слишком ненадежным. Те же хозары, если заплатят ему, он вместе с их войском пойдет на любого соседа. В Муроме тебя ждет совсем другая картина. Правда, тамошний князь Вячерад молод, ему еще и двадцати лет, кажется, нет, но он чистосердечен, и сильно страдает от своей зависимости. И поддержка у него сильная. Вернее, у тебя будет сильная поддержка, при посещении Мурома. Воевода княжества Заяц. И боевой, и смелый, и сметливый. Мне лично с ним общаться всегда было легко. Я думаю, у тебя получится договориться о союзе с Вячерадом. А потом мы ждем тебя у себя в Смоленске. Князь Судибор, я думаю, всегда будет рад заключению союза. А я постараюсь его соответствующим образом подготовить. А пока можешь располагаться в нашей крепости. Там есть, где устроиться, и есть возможность согреться. Я сейчас уеду дальше со своей сотней. И тебе останутся натопленные помещения. Я прикажу, чтобы твоему отряду открыли ворота.

– Не надо, воевода. Мы остановимся только на короткий обед, и к вечеру планируем до Мурома добраться. Чем холоднее будет, тем раньше мои вои в дорогу соберутся. Мы только от ветра стеной крепостицы прикроемся, пообедаем, и отправимся дальше Сам, наверное, знаешь. Когда разнежишься в тепле, очень трудно бывает в холодный путь отправляться.

– Это так. Согласен.

– Так и моим воям. Пусть уже лучше перетерпят. Мороз не крепкий…

* * *

Ветер дул восходный, был он сырым и колючим. Все понимали, что ехать дальше придется, подставляя лица этому ветру. Но всех воев от ветра спасали усы и бороды. А проводника Кля его родная борода грела от горла до пупка. Сотник Русалко даже не удержался, и пошутил над проводником:

– Тебе бороду след под рубаху засовывать. Все теплее будет…

– Не-а… – то ли пошутил, то ли всерьез ответил Кля. – Я пробовал. Мороз по бороде в живот уходит. И внутри все холодит. Когда борода снаружи – теплее.

Что возразить на такой ответ, Русалко не нашел.

Обедали быстро. Князь-посадник попросил, чтобы вои поторопились, чтобы засветло добраться до Мурома. Вообще-то прибытие в темное время суток ничем особым и не грозило, кроме дополнительных вопросов перед закрытыми воротами. Так было заведено в Славена, так было заведено в Русе, так поступали стражники у ворот Людиного конца в остатках Славена. В Муроме могло быть по-другому, но все же прибывших в светлое время всегда встречают с меньшим подозрением. Кроме того, Гостомысл думал и о проводнике, которому пришлось бы уйти в ночь через болота. Сколько отряд ни ехал через поля и леса, волчий вой раздавался постоянно с разных концов. Наверное, ночной путь представлял какую-то опасность, хотя Кля выглядел человеком, которого, во-первых, трудно запугать, во-вторых, всегда знающего, что он делает.

В середине обеда, когда уже и мясо было подогрето и разрезано, ворота крепостицы распахнулись полностью, и оттуда выехала смоленская сотня. Воевода Франкошня осадил коня неподалеку от костра, где сидел на сброшенном на снег конском седле Гостомысл. Князь-посадник отставил в сторону глиняную миску с нарезанными кусками мяса, и подошел к воеводе. Положил руку на шею игривого тонконогого вороного коня. Конь раздул ноздри, принюхиваясь к человеку, но он уже сегодня с Гостомыслом встречался, и потому не обеспокоился, позволил себя потрепать по заплетенной косичками тугой и жесткой гриве.

– Княже, еще что-то велишь передать князю Судибору?

– Судибор знает, что хозары весной в набег собираются?