Следопыт

Сона повернулась и, еле сдерживая слезы, бросилась к воротам. Она знала, что сидящие под навесом люди неотрывно смотрят на нее и качают головами.

Вслед за Сона зашагали к выходу и Сахатли с Джерен.

Люди и в самом деле пристально смотрели то на удаляющихся детей, то на отца. Их удивление переходило в неодобрительный ропот. Многие из них знали, за что он отбывает наказание.

— В чем же здесь дети виноваты? Он просто зло на них срывает, бессовестный.

— Вон ту девушку, что идет впереди, хотел было продать, стервец.

— Ох и негодяй!

Сона слышала, как люди ругали ее отца. От горечи и обиды она почти бежала. Джерен и Сахатли даже отстали от нее. Подруга свернула домой, жалея, что согласилась навестить отца Соны.

Аннагозель встревожилась, увидев дочь заплаканной, молчаливо спешащей в дом. Сахатли принес назад все, что послала Аннагозель мужу.

— Сынок, что случилось? — забеспокоилась мать.

— Отец при людях обругал Сона нехорошими словами. Она заплакала и ушла оттуда. Папа не взял даже плов. Он очень рассержен. И тебя сильно ругал. С нами не захотел разговаривать. Сразу же прогнал. Сона не успела даже слова сказать, ни об окончании школы, ни о поступлении в институт. Чуть не избил нас всех. Говорит, через три месяца выйдет и тогда за все с нами рассчитается.

Аннагозель опечалилась. «Несчастный, до сих пор, видимо, считает виноватой дочь в том, что его осудили. Как бы он потом, когда выпустят, не залил кровью наш дом. От этого бандита можно всего ожидать. И там он избил какого-то беднягу. А мы купили барана, чтобы зарезать, когда он придет домой. Зачем устраивать жертвоприношение по случаю его возвращения? А мясо пусть поедят мои детки. Ай, нет. Это не дело. Ведь я купила его специально к этому дню. И резать барана только для своих детей нельзя. Подержу его до возвращения Таймаза, пусть станет пожирнее. Когда я прихожу к нему, слышу одно и то же: «Копи деньги. После возвращения мне их много понадобится». Но, зачем ему много денег? Пусть даже не работает, мы его с Сона-джан прокормим… А, может, он задумал какое-то недоброе дело, скажем, удрать с нашими деньгами за границу?» Испугавшись собственных мыслен, она поднялась и направилась к дочери.

Сона лежала, уткнувшись лицом в подушку. Ее маленькое тело содрогалось от плача. Аннагозель присела у изголовья дочери.

— Перестань-ка, доченька, плакать. От слез толку, мало. Лучше встань и расскажи, что говорил отец. А потом вместе подумаем, посоветуемся.

Но дочь продолжала плакать от своего безысходного, как ей казалось, горя. Аннагозель снова встревожилась. «Несчастная девочка, как бы она над собой чего не натворила…»

Аннагозель прошла в кладовую, вынесла оттуда тяжелый бидон и вылила керосин в яму со словами: «Чего доброго плеснет на себя да чиркнет спичкой…» Потом вернулась в дом и тоже всплакнула. «Родное-дитя, Мой друг и моя надежда, как же я буду жить без тебя?»

ПЛОХАЯ ВЕСТЬ

Утром, как всегда, Баллы с Дурсун оставили дочку в садике, а сына в яслях и пошли на работу. Баллы улыбнулся жене и кивнул ей на прощанье. Дурсун сделала то же. Потом они разошлись в разные стороны: Дурсун на колхозное поле, а Баллы к чабанам в отары.

«Надо серьезно взяться за этого тигра. Время от времени он задирает то лошадь, то корову. Вчера утащил породистого колхозного бычка. Зайду в канцелярию и, если председатель разрешит, поохочусь за непрошеным гостем». С этими мыслями Баллы завернул в правление.

А там полно народу. Председатель колхоза, секретарь партийной организации, бригадиры… И все молчаливые, грустные. Баллы удивленно остановился возле двери, соображая: что же могло случиться?

Сидевший за столом председатель колхоза тяжело поднялся и обратился к секретарю партийной организации:

— Бери коня и езжай в райком. Все хорошенько разузнай. Посоветуйтесь, как в что нам предпринимать.

Отпустил колхозников и бригадиров на работу, а Баллы попросил остаться.

— Что-нибудь случилось? — спросил следопыт.

— Ты разве не слышал? На рассвете фашистские войска напали на мирное население. Объявлена война.

Оба умолкли. Может, они пытались понять всю суть этой нагрянувшей беды. Ни тот, ни другой не встречались с войной лицом к лицу. Но много слышали о ней от старых джигитов.

Затем председатель поведал и о том, что сегодня утром возле посевов нашли окровавленного Ата-пальвана. И перед самым приходом Баллы отправили его в больницу. Голова пальвана словно порублена саблей.

— Баллы, придется тебе пойти по его следу и разузнать, какая там с ним беда стряслась. Зверь ли напал на Ата или бандиты его покромсали…

За селом Баллы заметил след фургона, в котором привезли Ата, и быстро пошел по направлению его. То и дело встречаются колхозники. Они, видимо, уже слышали страшную весть о войне. Работают без обычных громких переговоров и смеха. Дурсун разогнула спину, чуть улыбнулась и кивнула Баллы, как утром. Он тоже помахал ей рукой, как бы говоря; «до свиданья, до вечера!»