Следователь (основы теории и практики деятельности)

О том, что обвиняемый, подозреваемый может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу, могут свидетельствовать наличие угроз со стороны обвиняемого, подозреваемого, его родственников, иных лиц, предложение указанных лиц свидетелям, потерпевшим, специалистам, экспертам, иным участникам уголовного судопроизводства выгод материального и нематериального характера с целью фальсификации доказательств по делу, предъявление лицу обвинения в совершении преступления в составе организованной группы или преступного сообщества» (п. 5 Постановления).

Однако структуру практически каждой системы «оснований/ достаточных оснований, полагать, что…» (для производства обыска, избрания меры пресечения и др.), как правило, составляют не только доказательства в точном уголовно-процессуальном значении этого понятия и приведенные логико-психологические соображения, но и сведения, полученные в результате проводимой по делу оперативно-розыскной деятельности (за исключением оснований, выше отнесенных нами к третьей группе; для принятия решений в этих случаях, напомним, требуется наличие именно достаточных доказательств).

И именно при этом возникает самое широкое поле для принятия следователем необоснованных решений о применении мер процессуального принуждения и производстве названных следственных действий, которые в значительно большей степени, чем все другие, по своей сущности ограничивают права и интересы лиц, в отношении которых они предпринимаются.

Вновь утешим. И в этой проблеме отечественное досудебное уголовное преследование далеко не представляет исключения: «Судебная практика США показывает, что достаточным основанием для выдачи ордера на арест или обыск чаще всего бывают различного рода непроверенные данные оперативной работы полиции, в частности, информация, поступившая от полицейского осведомителя. Имя осведомителя в заявлении на выдачу ордера обычно не раскрывается: достаточно бывает утверждения сотрудника полиции о том, что осведомитель – человек надежный и в прошлом якобы сообщал достоверную информацию».

«Неопределенность оснований для выдачи ордера на арест или обыск, сводящихся преимущественно к непроверенной информации оперативного характера, представляет широкие возможности для злоупотребления полицейскими своей властью при реализации мер правового принуждения»[376].

В прагматическом отношении эта проблема неразрывно связана с вопросами достоверности информации, лежащей в основе принятия рассматриваемых решений, и способов легализации соответствующих оперативно-розыскных данных. Иными словами, вопроса о том, в каком виде, позволяющем оценивать достоверность этих данных (либо как минимум высокую степень их достоверности и объективности), они должны быть предоставлены следователю, отражены в материалах уголовного дела, а при необходимости судебного санкционирования принимаемого решения – предоставлены следователем в суд.

Говоря об этом следует в первую очередь напомнить положение ч. 1 ст. 108 УПК о том, что обстоятельствами для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу «не могут являться […] результаты оперативно-розыскной деятельности, представленные в нарушение требований статьи 89 настоящего Кодекса».

Нам предоставляется, что его вполне корректно интерпретировать и на все другие решения следователя, требующие для оценки их правомерности наличия достаточных оснований для принятого им решения.

Но при этом складывается несколько парадоксальная правовая ситуация. С одной стороны, как видим из изложенного выше, результаты оперативно-розыскной деятельности должны предоставляться в соответствии с указанной статьей УПК. С другой стороны, ст. 89 УПК сформулирована крайне неопределенно: «…запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемых к доказательствам настоящим Кодексом».

Однако, несомненно, в силу специфики данной деятельности, осуществления ее чаще всего негласными методами ее результаты в принципе не могут отвечать требованиям, предъявляемым УПК к судебным доказательствам. И порядок их представления следователю или в суд регламентируется не уголовно-процессуальным законом, а ведомственными нормативными актами, о которых будет говориться далее[377].

В какой же форме (с учетом приведенных замечаний) результаты оперативно-розыскной деятельности должны предоставляться следователям (а им – в необходимых случаях суду), чтобы они могли служить информационной основой для принятия ими соответствующих решений (в частности, об избрании меры пресечения, производства обыска)?

Сразу признаемся, что в настоящее время какой-либо (и сколь-либо) однозначной рекомендации в этом отношении мы (да, думаем, не только мы) предложить не можем. Поэтому при изучении этой проблемы мы будем исходить из того, как данный вопрос решается в современной правоохранительной практике.