Следователь (основы теории и практики деятельности)

Более того, легализация оперативно-розыскных данных, служащих единственным основанием для рассмотрения судом ходатайства о производстве обыска в жилище в форме справки-меморандума, чревата и прямыми злоупотреблениями в этом отношении и со стороны следователей, которые в таких случаях действуют также по неким личным мотивам, выступает провоцирующим для того фактором.

Также приведем пример из правоохранительной практики.

Бывший следователь СУ СКР по Иркутской области В. Матвеев, чтобы получить в суде санкции на обыски в жилище фигурантов по расследуемым им делам, в декабре 2010 г. лично изготовил 32 подложных рапорта от имени руководителей органов дознания, подделав подписи последних. На основании этих документов, без какой-либо дополнительной проверки достоверности внесенных в них сведений судьи во всех случаях давали согласие на производство обысков; обнаруженные при обысках денежные средства (в том числе и в валюте) и другие материальные ценности Матвеев присваивал[381].

Изучение следственной и судебной практики также показало, что встречается и другой путь «легализации» оперативной информации для обоснования наличия достаточных оснований для производства обыска: допрос по этим обстоятельствам в качестве свидетеля лица, сотрудничающего с оперативно-розыскными органами на конфиденциальных началах. При этом допрашивается это лицо по вполне понятным причинам под псевдонимом; протокол его допроса предоставляется в числе других материалов для обоснования необходимости производства обыска в суд.

Такая же методика, как это также показывает практика, стала использоваться следователями и для обоснования необходимости избрания подозреваемому, обвиняемому меры пресечения в виде содержания под стражей. Под псевдонимом допрашивается лицо, которому известно (якобы известно), что подозреваемый, обвиняемый высказывает намерение скрыться от органов предварительного расследования и (или) оказать воздействие на потерпевшего и других фигурантов по делу.

Вновь повторим: в настоящее время мы не готовы предложить сколь-либо однозначную рекомендацию в отношении решения этой проблемы.

Тем не менее полагаем следующее. Как известно, ходатайства следователя о санкционировании обыска в жилище, производстве других предусмотренных УПК следственных действий рассматриваются в закрытом судебном заседании и без участия в нем представителей стороны защиты. Сами судьи, рассматривающие подобные ходатайства следователя, имеют допуск к сведениям, носящим секретный характер. А потому судьей для принятия соответствующего решения как минимум должен опрашиваться в первом случае оперативный сотрудник – автор предоставленной следователю справки-меморандума, во втором – лицо, допрошенное следователем об указанных выше обстоятельствах под псевдонимом, протокол которого в числе других материалов также предоставлен судье (в обоснование необходимости принятия истребуемого судебного решения).

Весьма сложна в изучаемом отношении проблема легализации оперативно-розыскной информации для прогностических решений, принимаемых на основании ходатайства о том следователя судом с участием сторон.

В первую очередь она касается решения вопросов об избрании соответствующих мер пресечения и иных мер процессуального принуждения в отношении подозреваемого, обвиняемого (например, отстранения его от должности).

Дело в том, что, как известно, с материалами, подтверждающими причастность подозреваемого, обвиняемого к совершению преступления, в суде может знакомиться как само это лицо, так и его защитник. При этом, как указывается в вышеприведенных Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, «судья, исходя из конституционных норм, не вправе отказать подозреваемому или обвиняемому, а также их защитникам, законным представителям и потерпевшим в удовлетворении такого ходатайства» (об ознакомлении с материалами, на основе которых принимается решение – авт.).

Да и само по себе рассмотрение такого ходатайства осуществляется в открытом судебном заседании, и потому не исключено нахождение в зале суда лиц, заинтересованных в незамедлительном получении информации, имеющейся у следователя, как минимум выступающей в качестве основания для обращения его в данном случае в суд.

Скажем более, думаем, нас не обвинят в разглашении «тайны» адвокатской тактики: зачастую защитники обжалуют в суд в порядке ст. 125 УПК те или иные процессуальные решения следователя не столько с целью добиться их отмены или изменения. Они в ряде случаев это делают лишь для получения из предоставляемых следователем в суд материалов информации, необходимой им для защиты, доступа к которой они иным образом к определенному моменту получить не могут.

И потому есть достаточно большая вероятность того, что полученные стороной защиты и другими лицами о том сведения в ряде случаев будут активно использоваться для противодействия осуществляемому непосредственному уголовному преследованию с самых его первоначальных этапов, когда чаще всего и решается судом вопрос об избрании меры пресечения.