Следствие поручено мне

Теперь дерево потеряло свой летний наряд. Желтые листья сухо трепетали кое-где на его ветках. Несмелый ветерок методично теребил еще неопавшие листья. Вздрагивали тонкие веточки, которыми дерево прикасалось к оконным стеклам, царапало их.

— Ох и надоело! — злилась Корнева. — Спилить это дерево некому. Целый день скрипит, ноет! — Она побросала в сейф папки, бумаги, вставила в замок тяжелый ключ с круглой хитроумной бородкой, повернула его дважды.

— Что же делать будем? Заложит она нас!

Корнева взорвалась:

— Да слушай ты меня! Чего скуксилась? Терять нам нечего!

Был уже вечер. Зябкий, ветреный. Острый желтооранжевый закатный луч солнца пробился в комнату, упал на графин с водой, заиграл в нем расплавленным золотом. Они сидели какое-то время молча. Только что ушла из этой комнаты ревизор Плавцева. Ушла быстро, словно испугалась, чего-то, толком не выслушав объяснений Корневой.

— Знаешь, что будет, если засыпет нас эта ревизорша, а? Представляешь, что это такое? — нарушила молчание Корнева. — Ты почему молчишь? Боишься? Я, думаешь, не боюсь? Страх нам сейчас не помощник. Надо рискнуть. Нет другого выхода у нас. Деньги дадим…

— Не возьмет она, Зинаида Ивановна, — словно очнулась Валя. — Ей-богу, не возьмет. Видели, как испугалась, на телефон все поглядывала. Словно не на счета смотрела, а кобру на столе увидела.

— Может, тысячи полторы для начала дадим? Не согласится — добавим. И возьмет, посмотришь. Не первая такая принципиальная. Розочка, помнишь, строго начинала…

10

Сколько раз они сидели передо мной, сменяя одна Другую: Корнева, Пащенко…

— Хочу предупредить вас, Валентина Андреевна, расследование обнаружило серьезные нарушения финансовой дисциплины в бухгалтерии института. Пройдет время, и мы предъявим вам и Корневой обвинение. Вы подозреваетесь в соучастии в крупном хищении. В ваших интересах давать чистосердечные показания, — предупреждала я Пащенко.

— Я понимаю, — Пащенко сидела передо мной осунувшаяся, похудевшая. Темные круги под глазами, острые черточки морщин возле губ. — Я готова отвечать на ваши вопросы, Зоя Васильевна.

— Хорошо. Сколько денег взяли из кассы вы лично? Сможете ответить?

— Сумму назвать не могу… Это трудно. Мы брали деньги часто, особенно в последнее время.

— У вас что, в последнее время возросли потребности в деньгах? Зачем они нужны были вам?

— Зачем? Я теперь сама думаю об этом каждый час, каждую минуту. Брала потому, что привыкла брать. Когда есть деньги — в жизни меньше проблем. — Пащенко помолчала, опустив глаза. — Да все равно сейчас, зачем я их брала… Тратила…

— Накануне задержания бухгалтера Корневой вы получили в банке двенадцать тысяч рублей. Деньги эти в кассе не обнаружены. Куда вы их девали?

Пащенко задержалась с ответом. Наверное, не знала, что сказать. Но долго молчать не решилась и, пытаясь найти выход, неуверенно выговорила:

— Деньги в кассе остались. Только Корнева взяла две тысячи.

— Зачем взяла, вы знаете?

— Нет.

— А остальные где? Это ведь две тысячи из двенадцати.

— Не знаю…

— Не знаете… Вот эта банка вам не знакома, Валентина Андреевна? Посмотрите. — Я поставила на стол круглую жестяную банку. С крышки весело улыбалась девочка с большим красным бантом на голове.

— В этой банке на территории дачи ваших родственников были обнаружены деньги — десять тысяч. Мы опросили ваших родственников — они ничего не знают о тайнике в саду. Вас арестовали на даче, нетрудно сообразить, что банку спрятали вы…

— Нет, нет, ничего я не прятала! — Пащенко опустила голову, уткнула лицо в ладони. Плечи ее мелко вздрагивали.

А Корнева на допросах упрямо не выходила из продуманного «образа»: она-де человек рассеянный, неаккуратный, работала халатно, служебные дела вела спустя рукава, с подчиненными была нетребовательна. Поэтому и запустила отчет. Это ее вина, и она готова за нее отвечать.

— Зинаида Ивановна, следствие располагает доказательствами, что деньги Плавцевой вы пытались дать не за отсрочку ревизии. У вас были другие причины. Учет вы не запустили, как утверждаете, а запутали умышленно. Вот, смотрите. — Я выложила на стол бухгалтерские счета, расходные ордера, ведомости, отчеты. — Среди этих документов есть очень любопытные… Вот, например: по акцептованному областной конторой Стройбанка поручению № 408 и подтверждающей операцию почтовой квитанции № 1101 от пятого января начальнику одной из партий вы перевели 1 800 рублей. Вы, конечно, не помните?

— Нет. Мы постоянно переводим в партии деньги под отчет. У нас много людей работает в полевых условиях.

— Хорошо, значит, и эту сумму также перевели банковским поручением?

— Так, наверное. — Лицо Зинаиды Ивановны было непроницаемо.

— Все держать в памяти, конечно, трудно. Но я вам помогу. Шестого января Пащенко выписывает расходный ордер точно на такую же сумму — 1 800 рублей. И вы его подписываете. К фиктивному, а это установлено, ордеру приложена почтовая квитанция под номером 1101. Понимаете, что выходит? Одна и та же сумма проходит по документам дважды. Зачем это понадобилось?

— Не помню такого.