Следствие поручено мне

— Да, жалко Валюху. Баба она не жадная, добрая. Корниха ее попутала. Что поделаешь сейчас…

Корниха, Валя — эти знакомые имена меня насторожили. Не о моих ли подопечных вели разговор два приятеля? Пащенко ведь не раз называла бухгалтера так же — Корниха. Закрыв глаза, откинув голову на спинку сиденья, я с нетерпением ожидала продолжения разговора.

— Да, Ленька, денег она не жалела, факт.

— Когда мы ездили в Москву, в отпуск, — ни один, считай, ресторан не пропустили: «Арагви», «Прага», «Славянский базар», «Минск» — где только не бывали с ней. На юг летом, к морю, тоже расходы на себя брала. Я билеты в кино куплю, вино хорошее принесу, орешки — их она любила. Но это мелочи. Мы один раз знаешь сколько на отдых ухлопали? — таксист наклонился к пассажиру и что-то прошептал.

— Даете! Ого-го-го, — изумился тот.

Словно опомнившись, таксист взглянул в зеркальце, толкнул мужчину локтем.

— Ладно, хватит, Семен. Завязываем разговор.

«Не Гольдин ли это Леонид? — подумала я. — Дружок Пащенко ведь таксист». Допросить Гольдина как свидетеля мы еще не успели.

— Да ну, кому понятно, о чем толкуем, — отмахнулся от предостережения друга Семен. — Лень, у тебя же все выгрузят, отберут, ты знаешь? Все подарки — тю-тю.

— Да, я уже думал об этом. Может, и не тронут меня, а? Нужен я им…

«Ты нам очень нужен, парень. И встретиться с тобой надо как можно быстрее…»

Вот этот разговор в такси и был единственной случайностью в моей практике. Конечно, он мне помог — в расследовании появлялись новые доказательства виновности Пащенко.

…Третьего января я вызвала к себе Гольдина. Он не стал отрицать своего знакомства с Пащенко, но близких отношений с ней не признавал. Да, возил часто обеих на работу, с работы, по магазинам, за город отдыхать. Они хорошо платили. И все. Когда я воспроизвела услышанный разговор в такси, он не испугался, а скорее изумился. Удивленно воскликнул:

— Как, вы были тогда в моей машине? Это надо же! Вот история, ну-у-у…

Разговор с Гольдиным вскоре приобрел необходимую мне конкретность. В его показаниях оказалось много «ярких» деталей, и они проливали свет на облик Пащенко. Да, она не стремилась превратить похищенные деньги в «недвижимый» капитал, не копила их про «черный день», как делала это Корнева. Пащенко жила в свое удовольствие. Отпуски проводила на юге, как правило, в курортной зоне, там отводила душу. Снимала дорогие номера в гостиницах, вечера проводила в ресторанах, часто обновляла наряды.

На очередном допросе я спросила Валентину Андреевну: не боялась ли она, что все будет разоблачено и обязательно наступит расплата?

— Сожалею, что поздно это поняла, — призналась Пащенко. — Не думала, что так далеко зайду. Корнева уверяла меня: еще немного — и остановимся. Документацию, мол, приведем в порядок и прикроем лавочку. Пройдет время, сотрет, мол, все следы. Но я в последнее время сердцем чуяла — провалимся. Страх иногда такой находил, что хоть в прорубь бросайся. Не было у меня выхода. Не признаваться же было в том, что я воровка. Запуталась. Будь она проклята, Корниха.

23

В расследовании дела № 803 можно было ставить последнюю точку. Экспертиза полностью подтвердила результаты ревизии группы Чупруна: было доказано, что все фиктивные документы составлены Корневой и Пащенко. Признали свою вину и они, и Герц. Последняя долго отрицала взятку, полученную от бухгалтера и кассира, но на перекрестных допросах признала и это.

Словом, дело можно было передать в суд, но я не спешила. Закон обязывал меня выявить причины, условия, которые способствовали хищению. И не только выяснить — принять меры к устранению этих причин и условий. Это означало, что надо установить, кто, вольно или невольно, способствовал Корневой и Пащенко совершать крупные денежные хищения.

К материалам расследования была приобщена записка, которую Корнева пыталась передать неизвестному адресату, находясь в следственном изоляторе.

«Г.1 Я — главный бухгалтер, и сидит со мной кассир. У нас есть суммы без документов, и мы их признаем. И есть ордера с подлинными подписями начальников партий. Они подтверждают, что это их подписи. Но я с них эти суммы списала без документов. Есть смысл напирать на них?» Записка была адресована одному из начальников изыскательских партий.

С некоторыми начальниками партий Корнева вступила в сговор. Один из них показал на допросе следующее. Однажды он приехал в институт получить зарплату для всех работающих в партии. Корнева попросила его расписаться в расходном ордере на четыре тысячи триста рублей, якобы для того, чтобы «забронировать» заявку в банк. Через некоторое время она сказала Хамкову, что денег в банке удалось получить меньше — тысячу рублей, и потому надо заполнить новый ордер уже на эту сумму.

Следствием было установлено, что тысячу рублей Хамков получил, эта сумма указана в его отчете. В ордер на четыре тысячи триста, который не был уничтожен в присутствии Хамкова, Корнева вписала другое число: вместо девятого — 29 июня. Сообщники разделили похищенные деньги. Хамкову было предъявлено обвинение.