Следы ведут в пески Аравии (второе издание)

На том Нибур и расстался с Дамианом. Но примириться с этим странным правилом не пожелал и отправился к местному судье. Он задал кади два вопроса: есть ли в Иерусалиме наместник турецкого султана, к которому можно было бы обратиться за разрешением, и почему ему, Нибуру, вообще требуется какое-то особое разрешение после того, как он уже посетил немало городов Османской империи. Кади ответил, что все это не имеет к нему никакого отношения и что Нибуру следует обращаться к францисканцам.

Пришлось снова идти к Дамиану. Тот, разумеется, узнал, что Нибур за его спиной пытался вести переговоры с кади, по не рассердился. Он еще раз посоветовал заручиться расположением францисканских монахов. Иначе Нибур или не увидит Иерусалима вовсе, или будет там по навету монахов схвачен и брошен в темницу. Желание Нибура попасть в Иерусалим было так вели. ко, что он пошел к францисканцам. На этот раз монахи оказались любезнее — он выложил им 200 пиастров — и разрешили ему доехать до городка Рамлы, от которого до Иерусалима оставалось две трети пути. Кроме того, они написали туда письмо «святым братьям» с просьбой оказать ему содействие и помощь.

Когда Нибур добрался до Рамлы, он получил тот же совет — не выходить из дома, в котором ему удалось устроиться на ночлег. Но что ему было делать в четырех степах? И Нибур отправился в город на поиски «святых братьев». По пути он рассматривал дома, улицы, жителей, наблюдал за тем, какая шла здесь торговля, и делал все это совершенно беспрепятственно. Наконец он нашел монахов, которым были адресованы письма.

— Сын мой, — сказал ему один из них, — ты подвергал свою жизнь большому риску. Тебе не следовало попадаться на глаза этим диким людям. Палестинские арабы — грабители, разбойники и садисты, они нападают на всех наших паломников, а благочестивых монахов просто хватают, суют в печь и заживо зажаривают!

Нибур слушал с недоверием — уж слишком все это походило на сказки, которыми их потчевал Исмаил в Мохе. Ведь до сих пор он не видел от арабов ничего, кроме участия и добра.

— Сын мой, — продолжал монах, — ты должен не скупясь пожертвовать святой церкви какую-нибудь сумму, тогда мы постараемся защитить тебя от беды и охранить от козней неверных.

«Так вот в чем дело, — выкладывая деньги, подумал Нибур. — Монахи наверняка сами распускают слухи о жестокости палестинцев, чтобы на этом заработать. И чем больше страха они нагонят на благочестивых европейцев, тем больше денег соберут. Это же ясно, как божий день. Значит, мне бояться нечего».

Вскоре Нибур удостоверился в том, что он был совершенно прав в своих предположениях.

Когда в Рамлу прибыли бывшие попутчики Нибура, францисканцы, он присоединился к ним и даже помог нанять арабов-проводников. На всем пути до Иерусалима монахи так суетились, так волновались и спешили, словно грабители уже бежали за ними по пятам, чтобы раздеть их и сунуть в горящую печь.

Итак, Нибур вступил в памятные для истории человечества края. Земли, расположенные между Средиземным морем и Мертвым, между горами Ливана и пустынями северной части Аравийского полуострова, издавна называют «святыми». Иерусалим — их центр. Его история насчитывает не менее трех тысяч лет с того времени, как, по преданию, в нем поселились ханаанеи. На древнееврейском языке слово «Иерусалим» звучит как «Иерушалаим» и содержит слово «шалом», означающее «мир», «покой». Так ли? Очень уж странно связывать с судьбой Иерусалима слово «мир», «покой». Разве что в насмешку. Ни один город на земле не пережил столько разрушительных катастроф, сколько выпало на его долю. Кого только не видели камни Иерусалима, каких только плачей, песнопений и молитв не слышали! Одиннадцать раз завоеванный, пять раз уничтоженный, этот город омыт потоками крови.

Ханаанеп и филистимляне, иудейские цари и ассирийские, вавилоняне и персы, Птолемеи и Селевкиды, римляне и византийцы, арабы, турки-сельджуки и крестоносцы, мамлюки и турки-османы — все претендовали на эти каменистые, малоплодородные земли, все утверждали здесь царство своей, и только своей, религии.

Да, трагические катаклизмы не раз разрушали город, как и многие другие города древнего Востока. Но в отличие от пих он каждый раз возрождался заново, ибо неизменно почитался как святыня иудеев, христиан и мусульман.

История Иерусалима — это история трех религий и их противоборства. Победа одной религии определяла на время падение другой, но и побежденная, та продолжала ревниво оберегать свои святыни.

Во времена Карстена Нибура Иерусалим именовался по-арабски Бейт-эль-Махдис («Место святилища») [15] и управлялся пашой Дамаска.