Слепой. Тропою белого дьявола

Стрелки настенных часов с отчетливым щелчком приняли положение, означавшее, что очередной рабочий день, слава богу, окончен. В помещении стало шумно – скрипели отодвигаемые стулья, шуршала одежда, щелкали замки сумок и портфелей, стучали задвигаемые ящики письменных столов, раздавались оживленные голоса. Входная дверь открылась и не закрывалась до тех пор, пока последний сотрудник не переступил порог. Этим последним сотрудником оказалась Нина Волошина; остановившись в дверях, она обернулась к все еще сидевшей на своем рабочем месте Ирине и спросила:

– Тебя подождать?

Что могла ответить Быстрицкая?

– Нет, спасибо. За мной обещали заехать. Я иду через десять минут.

Она терпеливо выждала эти десять минут, игнорируя недовольные взгляды уборщицы, которая гремела ведром и возила мокрой тряпкой по линолеуму, постепенно сужая круги вокруг ее стола. Наконец время ожидания истекло. Ирина надела плащ, взяла сумочку и, попрощавшись с уборщицей, которая даже не подумала ей ответить, вышла в коридор.

Тех самых десяти минут, которые прошли с момента окончания рабочего дня, оказалось вполне достаточно, чтобы основная масса служащих, работавших в здании, успела его покинуть. Когда Быстрицкая толкнула тяжелую, обитую понизу потемневшей медью высоченную дубовую дверь с бронзовыми цилиндрическими ручками почти метровой длины, на тротуаре перед зданием было почти пусто, если не считать нескольких случайных прохожих да Бориса Шестакова, который, сияя непринужденной улыбкой, поджидал ее у крыльца с огромным букетом в руках.

– Это вам, – заявил он, вручая букет Ирине.

– Мне? – она нахмурилась. – А по какому поводу?

– Так ведь у нас с вами праздник! – воскликнул Шестаков. – Вернулся мой друг и ваш муж. Правда, он не то в бегах, не то по-прежнему на задании, но главное, мы теперь точно знаем, что он жив и здоров. Это ли не повод выпить?

– Не думаю, что это повод именно выпить, – возразила Быстрицкая и, поколебавшись, все-таки взяла букет. – Куда мы направимся?

Вид у Шестакова сделался смущенный и немного виноватый.

– Да в общем, никуда, – с явным сожалением признался он. – Работы навалилось выше крыши, дай бог к утру разгрести, а утром, как водится, новая порция – вдвое больше прежней… Поэтому вы уж не обессудьте, посидеть в кафе нам сегодня не удастся. Я даже в гости набиваться не стану, а просто, если позволите, подвезу вас домой. По дороге и поговорим. Ладно? Не обиделись?

– Никаких обид, – сказала Ирина, тщетно пытаясь скрыть облегчение, которое испытала, узнав, что Шестаков не намерен долго обременять ее своим присутствием. – Я же все понимаю…

– Знаете, я тоже, – усмехнулся майор, давая понять, что мысли собеседницы для него не секрет. – Кроме того, даже если бы не был так занят, сегодня я не стал бы навязывать вам свое общество. Терпеть не могу проводить время с женщиной, которая смотрит на меня, а видит кого-то другого. Это вредно для самолюбия.

Это заявление из уст широкоплечего, разбитного и явно не обремененного комплексами красавца Шестакова прозвучало как довольно удачная шутка. Ирина улыбнулась, отдавая ей должное, и, бережно поддерживаемая под локоть галантным майором, двинулась вдоль тротуара – надо полагать, к тому месту, где Борис оставил свою машину.

– Извините, что заставила вас ждать, – сказала она. – Вы торопитесь, а я тут вздумала поиграть в конспирацию…

– И были совершенно правы, – серьезно сказал Шестаков. – В нашем деле так называемая наука побеждать и конспирация сплошь и рядом оказываются одной и той же дисциплиной. Только не все это понимают, даже профессионалы…

– Как же это профессионал может не понимать таких самоочевидных вещей? – изумилась Ирина. Молчать было неловко, а разговаривать о деле на ходу, прямо на улице, Борис явно не хотел.

– Ну, это смотря что понимать под словом «профессионал», – с улыбкой откликнулся он. – Если подходить к рассмотрению этого вопроса с чисто формальной точки зрения, профессионал – это тот, кто приобрел ту или иную профессию и занимается ею за деньги. А где приобрел, насколько хорошо освоил и как занимается – дело десятое. Вы видели когда-нибудь наше управление? Если б вы знали, сколько там таких профессионалов, по ночам бы, наверное, не спали – ждали бы воздушной тревоги… Да то же самое, наверное, происходит в любой области человеческой деятельности, а не только у нас. Десятки, ну, сотни человек по-настоящему работают, а остальные миллионы просто получают зарплату за то, что не очень сильно им мешают…

Продолжая говорить, он вынул из кармана брелок с ключами и, не выпуская локоть Ирины, нажал кнопку на миниатюрном пульте. Громко пиликнула сигнализация, машина коротко моргнула подфарниками, приветствуя хозяина. Слушая Шестакова и украдкой вдыхая аромат подаренного им букета, Ирина не сразу обратила на нее внимание, а когда наконец подняла глаза, застыла как вкопанная.

– Что это? – спросила она, указывая на стоящий возле края тротуара изрядно забрызганный грязью темно-синий «лендровер».