Слезами и кровью (СИ)

- Прямо слёзы наворачиваются. Мальчик мой, брось притворяться: я же знаю, что ты уже сто раз успел прицениться к каждой вещи в этой, как ты говоришь, комнате, точно знаешь, сколько стоит каждая книга, каждый подсвечник, каждая пуговица на моём кафтане, и знаешь, как и кому всё это повыгоднее сбыть. Не отворачивайся, не надо: я на тебя не сержусь. Мне удалось вытащить тебя с улицы, но улица всегда останется в тебе, как ты её не вытравливай. Меня это устраивает, Гармил. Меня устраиваешь ты, такой, какой есть, и такой, каким ты можешь стать… но дело не в этом. Дело в том, Гармил, что я не бессмертен. И когда-нибудь всё это – он снова обвёл комнату широким жестом, - достанется вовсе не тебе. Всё это перейдёт Гильдии, осядет в сокровищнице или будет растрачено на помощь какому-нибудь опустившемуся ничтожеству вроде Иола, на то, чтобы устроить карьеру молодому бездарю или скрасить старость развалине из Совета. Десятая доля от доходов и никакого права на оставление наследства – вот такую цену платят волшебники Гильдии за то, чтобы считаться слугами Короны, за то, чтобы всегда иметь возможность получить работу и защиту, и за то, чтобы чернь смотрела на нас с чуть меньшим подозрением, чем на волшебников-отступников… Ты меня слушаешь?

- Да.

- Так вот, слушай внимательнее. В следующий раз, когда кто-нибудь из этих идиотов осмелится косо на тебя взглянуть, что-то тебе сказать или посмеяться – вспомни о том, кто ты такой. Вспомни о том, что ты знаешь и умеешь. Обо всех запрещённых веществах, которые умеешь доставать, обо всех зельях, которые умеешь варить, и от одного запаха которых у этих слюнтяев из Гильдии сердце прихватит. И самое главное – никаких налогов, Гармил! Ты – мои руки и мои уши, не забывай. Вступишь в Гильдию – и мои руки будут связаны, а уши залиты воском. И самое главное – ты ничего не получишь от этого. Сейчас ты слушаешься только меня. Вступишь в Гильдию – придётся слушаться магов Совета, старших волшебников, и каждый будет чего-то от тебя требовать, а в награду даже не скажет «спасибо». Решай сам, что для тебя важнее: подчиняться кому-то всю свою жизнь, или подчиняться только мне… а когда-нибудь – никому. Ты меня понял?

- Да, - сказал Гармил, поднимая голову. В его тусклых усталых глазах мелькнул огонёк. Отогар довольно кивнул:

- Вот и хорошо. Иди, отдыхай. И не забудь: завтрак в восемь.

- Не забуду, учитель.

Гармил вернулся в свою комнату, сбросил башмаки и залез в кровать. Отвернувшись к стене, он закрыл глаза, но сон не шёл. Чувствуя, как холодеют руки, он вспоминал о том, что услышал сегодня в ратуше, на совете. О словах констебля Стольма. О том, что злоумышленники использовали магию, а значит, могут использовать её снова. Если сегодня ночью за ним гнался один из тех, кто попытался взорвать градоправителя Маранта, значит, в следующий раз он вполне может применить что-то пострашнее обычного ножа. Гармил думал об этом, пока наконец не погрузился в тревожный сон.

А тем временем Отогар снова уселся за стол, обмакнул перо в чернильницу и торжественно обвёл строчку с надписью «Велисандерум». Его губы растянулись в азартной улыбке.

- Черноголовый Морри, Большой Коврижный переулок, - проговорил он, всё ещё продолжая улыбаться.

========== Глава 8. Мастер дыма и огня ==========

Утро следующего дня было ясным и светлым – от вчерашней непогоды остались лишь тонкие сиреневые облака, которые быстро растаяли в рассветном небе, освобождая дорогу осеннему солнцу. Отогар поднялся, против обыкновения, очень рано, и некоторое время сидел у окна, задумчиво куря трубку и глядя на улицы. Как всегда, утро в Тирле было суматошным и шумным, с находившейся совсем рядом Кожевенной площади уже доносился многоголосый гул, перемешанный со стуком колёс и цоканьем копыт, но сегодня в этом шуме слышалось что-то лихорадочное и недоброе. Со вчерашнего дня весь город бурлил, как котёл: все были на нервах. Наверняка у Алых ворот сейчас творится полная неразбериха: кметы со всей округи загромоздили дорогу своими тяжёлыми телегами, путешественники и торговцы пытаются выйти из города, все толкаются и огрызаются, а стража надрывает глотки, пытаясь не допустить драки. А уж что происходит в шегонском квартале, Отогар и представить себе не мог.

Представить не мог, а вот узнать – запросто. После завтрака он велел Гармилу отправляться туда и разузнать, что да как. Он был уверен, что проблем с проникновением через оцепление из стражников и мушкетёров у Гармила не возникнет: ему не впервой, в крайнем случае снова обернётся летучей мышью. Сам Отогар убрал все книги, которые вчера бросил на столе, обратно в шкаф, а потом отдёрнул в сторону портьеру, открывая ещё один шкафчик, потайной, спрятанный в стенной нише.