Слезы Африки

– Не спрашивайте меня, чтобы после моих слов у вас не появились безосновательных надежд, – женщина снова с жадностью затянулась сигаретой. – Просто не знаю! Я работаю в госпитале уже двенадцать лет, и была свидетелем и ужасов и чудесных исцелений, больше первых, чем вторых, но случались как те, так и другие. К несчастью, проказа замедляет развитие детей и придает им жалкий вид худосочных стариков, и от одного лишь взгляда на них сердце начинает болеть, – она замолчала, не сводила с реки глаз, словно зачарованная, и наконец добавила:

– Однако, наверное, даже к счастью, чем моложе они, тем легче воспринимают свою болезнь.

– Понимаю.

– Счастливая вы! – последовал ответ. – Что касается меня, то я никогда не смогу понять как кто-то, молодой ли, старый, может вытерпеть такое наказание хотя бы один день.

– Но при этом вы живете вместе с ними.

– Это моя работа.

– И не боитесь заразиться?

– Конечно боюсь, но это не причина бросить заниматься тем, что я должна делать. Верю, что Господь распорядился так, чтобы мое предназначение было заботиться о больных, но не заболеть.

– А если это не так?

– Полагаю, что смогу научиться смиряться и подчиняться судьбе, – доктор Дюран пожала плечами и пробормотала. – Так как вам придется подчиниться судьбе сейчас.

И швырнула окурок в воду.

– Карла очаровательная девочка, – добавила она. – И очень нежная.

Она сжала руку сеньорите Маргарет, словно хотела передать ей частичку мужества и надежды.

– Вам придется стать сильной. Если вы дошли до этих мест, то так оно и должно было быть, и хоть вы прошли через множество тяжелых испытаний, но будьте уверены, предстоящее будет несравненно хуже.

Сеньорита Маргарет впилась зубами в губу, почти до крови, и ничего не ответила, та же внимательно посмотрела на нее и, скривив губы, что должно было бы обозначать улыбку, сказала:

– Я знаю, вам хотелось бы услышать сейчас слова утешения, в таком случае я бы солгала. А я хочу, чтобы вы подошли к этому, как к самому худшему, как к худшему из худшего, и если случайно произойдет чудо, то это будет не менее, чем настоящее чудо.

– И что теперь мне делать? – спросила сеньорита Маргарет. – Как я разлучу Карлу и ее братьев? Как я им скажу это?

– Просто скажите! Дети гораздо сильнее, чем кажутся.

– Эти дети уже показали, что они несравненно сильнее, чем это можно было представить, – с обидой в голосе заметила сеньорита Маргарет. – Они перенесли такие страдания, что и представить сложно, не думаю, что можно еще что-то требовать от них. Бруно и Марио живут ради своей сестры.

– Предпочитаете, чтобы это сделала я? – предложила доктор. – У меня имеется определенный опыт. К несчастью. Уже много лет я прошу родственников, самых близких, чтобы они попрощались со своими любимыми навсегда. – Она замолчала, вытащила новую сигарету, зажгла ее, затянулась с удовольствием.

– К счастью, – добавила она, – большинство из африканцев живут с мыслью, что проказа это нечто, способное случится с ними в любой день, поскольку она всегда и везде вокруг них. Они принимают эту болезнь с той же твердостью и выдержкой, с какой приняли рабство и голод, насилие вокруг них и эксплуатацию.

Сеньорита Маргарет молчала и смотрела, как тонкий серп луны робко появился над горизонтом, смотрела на свет в деревне «булала», к которой им запретили приближаться, как зачумленным, какими они и были на самом деле, и наконец спросила:

– В госпитале есть места для детей?

– Да, конечно, – ответила доктор Дюран, без тени сомнения в голосе. – Мы можем предложить им кровать, еду и лекарства, – она горько усмехнулась, что могло означать недовольство или бессилие, и уточнила:

– Проблема, на самом деле, заключается в другом – у нас не хватает персонала, и потому мы не можем предоставить всем больным требуемого ухода, – она улыбнулась с горькой иронией. – Как вы сами понимаете, не так много сумасшедших, готовых работать в лепрозории и взамен получать мизерную зарплату, которая до них, в большинстве случаев, даже не доходит.

– Полагаю, что так и есть, – ответила сеньорита Маргарет. – Но еще труднее понять, что существуют те, кто согласился там работать. Но меня беспокоит, что такие маленькие дети не получат необходимого внимания.

Более чем очевидно, что доктор Дюран была женщиной со стальным характером, закаленным в условиях той тяжелой работы, какую ей приходилось выполнять, и неисчислимыми страданиями, которые она видела каждый день и которые пыталась облегчить. И хотя в общении с пациентами вела себя дружелюбно и была очень внимательна к ним, но по отношению к остальному миру была на редкость прямолинейной и имела привычку говорить то, что думала.

– Я не только не могу гарантировать вам особого отношения к ним, – сказала она. – Но даже не могу обещать, что буду отвечать за этих детей. Они слишком малы, а лепрозорий – это очень враждебный мир, где больные очень часто ведут себя не так, как должны были бы.

– Что вы этим хотите сказать? – встревожилась сеньорита Маргарет.