Слезы небес

Мануэль уже почти поправился и вскоре начал совершать вместе со мной поездки в Клоптон, откуда мы по частям на обоих грузовиках и прицепе доставляли кухонное оборудование. Элли трудилась рядом с нами не покладая рук. В первый день мы погрузили кухонное оборудование, утварь, скамейки и столы.

В последующие два дня, пока остальные занимались обустройством кухни, мы с Мануэлем сделали еще две поездки. Во время второй поездки, пока мы грузили нужные нам вещи, он указал на луна-парк и спросил:

– Что ты намерен делать со всем этим?

– Понятия не имею.

– Не хочешь перевезти на остров?

– Это задачка посложнее, чем отремонтировать ресторан. Ты бы смог?

Мануэль кивнул.

– А вам есть куда это поставить?

– Нет. Но думаю, у Элли найдется место.

Кстати, Элли наблюдала за возрождением ее детища глазами, полными слез. Мы с ней гуляли по пляжу, и каждый день, с каждой упавшей слезой из ее жизни улетучивалась какая-то частичка пережитых ею невзгод.

Роско также привык к жизни на острове. Он вечно путался под ногами, за исключением наших прогулок по пляжу. Пока мы с Элли бродили по дюнам, он вырывался вперед и со всех ног бегом бросался вдоль берега. Когда же опускался вечер, и все ложились спать, он появлялся вновь и запрыгивал на кровать Габи.

Я в одиночку возвращался в свой домик и за полночь сидел на крыльце, слушал Сюзи и смотрел на звезды. А иногда и на рассвет.

Глава 29

К началу апреля мои строители вернули ресторану все его первозданное великолепие. И даже больше. Во всем здании не нашлось бы и квадратного дюйма, к которому не прикоснулись бы их руки, – ремонтируя или заменяя новым. Они не стали красить деревянные поверхности, а покрыли их лаком. Его защитный слой не только служил чисто практическим целям, но и придавал каждому помещению теплый, золотистый глянец. Инспектор остался доволен их работой и даже поаплодировал, а также спросил, не может ли он порекомендовать их бригаду кому-то еще.

Мы щелкнули всеми выключателями, и все лампочки до единой зажглись. Строители даже установили над стеклянной витриной со знаменитым пылесосом новый светодиодный прожектор. Увидев это, Элли расплакалась.

Через неделю она начала принимать поставки от местных рыбаков, между которыми завязалась настоящая борьба за право стать ее главным поставщиком морепродуктов. Тем временем она и Каталина трудились на кухне, пробуя новые и вспоминая старые рецепты. Однажды в обеденное время мой нос привел меня в кухню, где я застал обеих у плиты.

Джулия Чайлд была бы горда[19]. Кухня являла собой море яркого света, музыки фламенко, нержавеющей стали и ярких красок. Фритюрницы, грили. Фасоль. Перец. Домашние тортильи. Рис. Гуакамоле. Лук. А морепродукты! Креветки всех видов. Белая рыба. Морские гребешки. Копченые. Жареные. Я съел три тарелки.

Чтобы окончательно сразить меня, Каталина приготовила сопапильи с медом и сахарной пудрой. Я придвинул к себе тарелку в ожидании суровой расплаты за свое чревоугодие. Меня уже клонило в сон.

Обе женщины наблюдали, как я в буквальном смысле соскреб с донышка тарелки последние крошки пончика и вытер ими остатки меда.

– Ну как? – спросила Элли.

Я покачал головой.

– Нет? – Каталина встала руки в боки.

– Даже близко никак.

– Тогда вон из моей кухни! – она сердито указала пальцем на дверь.

– «Ну как?» спрашивают о чизбургере в дешевой забегаловке. О молочном коктейле или взбитых сливках. О хот-доге на стадионе. Это же… – я помахал через стол, – то, что сам Господь Бог ест на обед.

Каталина улыбнулась и фартуком вытерла со лба пот и муку.

– Ладно, можешь остаться.

Она принялась убирать со стола. Я встал.

– Я сам. Тарелки – это по моей части. Спроси у Элли.

Закатав рукава, я шагнул мимо обеих женщин к мойке с горячей мыльной водой, однако Каталина попыталась перегородить мне путь.

– В Мексике мужчины не работают на кухне.

Я улыбнулся и взял в руки пульверизатор.

– Срочная новость: я не мексиканец, – сказал я и обдал обеих из пульверизатора.

Между тем Диего и Габриэлла вошли в собственный ритм. Как и любые другие дети, они обожали проводить время на пляже. Я частенько вместе с ними искал на песке акульи зубы. Впервые за время нашего короткого знакомства Каталина внезапно стала неразговорчивой. Время от времени она косо посматривала на меня, как будто хотела что-то сказать, но не решалась. Неужели я чем-то ее обидел, думал я.

– Я что-то сделал не так? – спросил я у Элли.

Мы наблюдали, как дети носятся по берегу вдогонку за Роско. Пес то нырял в волны, то выскакивал из них. Каталина не сводила с них глаз.

– Они умеют плавать? – спросила у меня Элли.

– Не знаю.

– На месте их отца, будь они в воде, не умея при этом плавать, ты бы разве не волновался за них?

Иногда все решают мелочи.

– Каталина! – окликнул ее я.

– Да? – ответила она по-испански, даже не повернул головы.

Всякий раз, стоило ей задуматься, как она отвечала по-испански.

– Как ты смотришь на то, если я научу ребят плавать?

– А как же акулы? – она с тревогой посмотрела на меня.

За то короткое время, пока наша компания обитала на Мысе, мы собрали большую банку акульих зубов. Я рассмеялся.