Слёзы Цернунна

– Тебе просто повезло, иначе ты бы ни за что не попал в эту школу. Ты самозванец! И вскоре твои друзья тебя раскусят. Все уличат тебя и засмеют. Твой удел – стыд и унижение.

«Он повторяет… – подумал Ковен, – всё время повторяет одно и то же. Как заезженная пластинка».

– Ты туполап и неудачник, жалкий метис. Ты обречён на провал.

Порыв ветра смёл сажу с кота, который подошёл к нему совсем близко, и Ковен оказался нос к носу с самим собой. Цернунн принял обличие Ковена.

– Дело кончится тем, что все со всех лап убегут от тебя.

Ковен слышал свой собственный голос, свои интонации. Он даже узнал своё подергивание усов. Кот догадался, что с той минуты, как он попал в Заоблачные Выси, он имел дело с копией самого себя, покрытого слоем сажи.

– Ты вернёшься на ферму с позором. Горе и разочарование родителей – вот, что ждёт тебя дома, – продолжал шипеть он.

Ковен поперхнулся, рыдание перехватило горло.

– Близкие тоже отвернутся от тебя.

Ковен распластался на льду, уткнувшись мордой в грязь.

Этих последних слов он ещё не слышал, они звучали где-то в глубинах его души, когда он начинал сомневаться. Без весёлого Черномордика, без его хорошего настроения воздействие этих слов стало ещё мучительнее, они вконец раздавили, уничтожили Ковена.

– Ну как, ты увидел страх, который затаился в тебе? – произнёс стоящий перед ним Цернунн совершенно другим голосом.

«Остаться на свете совсем одному, без родных и друзей – вот чего я боюсь больше всего на свете».

– Ты должен избавиться от этого страха. Это обман, который мешает тебе двигаться вперёд. Это ложь.

Ковен привстал на одну лапу, подтянул другую и снова упал. Он лишился сознания, увидев, как Цернунн становится самим собой. Светящиеся точки на концах его рогов стали ослепительными лучами.

Когда Ковен пришёл в себя, бушующий космос и кометы исчезли. Пещера приняла свой первоначальный вид.

Звёздный свод был спокоен и неподвижен. Статуи древних котов смотрели на юного кота.

Цернунн сидел неподалёку от него.

– Я провалил испытание? – спросил Ковен едва слышно.

Он поднялся и не почувствовал никакой боли. Синяки, царапины, сажа на его шкуре – всё исчезло. Зато он чувствовал огромную усталость.

– Провалил? – переспросил Фелид. – А тебе кто-нибудь сулил победу? Когда тебя привели сюда, тебе обещали, что ты победишь? Сомневаюсь.

«Нет, никто, никогда о победе не говорил, – вспомнил Ковен. – Наставники говорили только о противостоянии Цернунну. О сражении с ним».

«Это научит тебя быть внимательнее», – сказал бы ему сейчас Черномордик.

Но внутри была пустота.

– Победить меня невозможно, – сказал фелид с оленьими рогами. – Кто способен победить память? Суть этого испытания – не в победе. Наша встреча – просто этап на твоём пути. Она должна помочь тебе повзрослеть, продвинуться вперёд на той дороге, благодаря которой ты станешь тем, кем должен стать.

– Всё это только этапы… – прошептал Ковен, вспомнив фразу, которая сопровождала его на протяжении первой четверти.

– Да, только этапы, – согласился фелид. – Ты понял, с чем ты здесь боролся?

– Со своим страхом? – шёпотом спросил кот.

– Даже больше, чем со страхом. Ты боролся с той частью себя, которая мешает тебе поверить в свои силы. С той, что внушает: «Для тебя никогда не найдётся места в замке Каскотц». С той, что твердит: «Тебе никогда не стать котом-магом». С той, что грозит: «Друзья непременно от тебя отвернутся». В этой пещере ты боролся со своим внутренним врагом.

«Он как будто видит меня насквозь», – подумал кот.

– Знаешь, магистры ордена Благого Знания и твои друзья судят о тебе только по тому, что ты сам позволил им узнать о себе. Я же заглянул к тебе прямо в сердце. Благодаря ему.

Цернунн взмахнул лапой в воздухе. Появился Черномордик, плавающий в шаре.

Невероятное умиротворяющее тепло заполнило зияющую пустоту. Ковен вновьощущалв себе присутствие своего творения.

«Черномордик!»– воскликнул он, готовый обнять и расцеловать Зародыша.

Тот ему не ответил. Он крепко спал.

– Изучая его, я изучал тебя. Страх, который возникал у него всякий раз, как он слышал моё имя, – это твой страх перед новым испытанием в замке. Ты боялся провала, потому что провал подтвердил бы справедливость прочих твоих внутренних опасений.

Зародыши вытаскивали на свет всё, что пряталось у каждого школяра глубоко внутри.