Слишком много поваров

— Пару часов назад я видел вас среди лошадок, — заметил я. — Будете газировку с имбирем?

— Нет, спасибо. — Она улыбнулась мне как добродушному дядюшке. — С вашей стороны было очень мило сказать папе, что мистер Толман — ваш друг.

— Не стоит благодарности. Я видел, как вы юны и неопытны, и решил немного помочь. Как оно, складывается?

— Складывается?

— Неважно, — махнул я рукой. — Лишь бы вам было хорошо.

— Просто замечательно! Мне так нравится Америка! Да, наверное, я выпью газировки. Не беспокойтесь, я сама. — Она прошла вокруг стола к кнопке вызова официанта.

Я был уверен, что сидевший по соседству Вукчич не слышал ни единого слова из нашего разговора. Он неотрывно смотрел на свою бывшую жену, сидевшую рядом с беседующими Ласцио, Серваном и Вульфом. Он и за ленчем так на нее смотрел. Также я заметил, что Леон Блан аккуратно избегает Ласцио и ни единым словом не обменялся с тем, кто, согласно Беррэну, украл у него работу в отеле «Черчилль». Сам Беррэн постоянно сверлил Ласцио гневным взглядом в упор, но тоже не заговаривал с ним. Вкупе с фырканьем мамаши Мондор в адрес Лизетты Путти все это создавало довольно напряженную атмосферу. В воздухе витали профессиональная зависть, разногласия по поводу салата-латука и уксуса, коллективное осуждение Ласцио и, не в последнюю очередь, сладострастная дымка, окутывавшая Дину Ласцио. Я всегда считал, что образ женщины-омута — когда троекратный взмах ее ресниц бесповоротно затягивает вас в трясину и сопротивление бесполезно — действует лишь на неопытных простофиль. Но я не мог не признать, что Дина Ласцио не нуждалась в том, чтобы проливать газировку на чьи-то брюки. И если она заимела на тебя виды, а за окном дождь и некуда идти, то так просто от нее не отшутиться.

Я смотрел, слушал и ждал, пока Вульф подаст признаки жизни. В седьмом часу он поднялся на ноги, я вышел за ним через террасу, и мы проследовали по дорожке в «Апшур». Учитывая его невыносимые страдания в поезде, передвигался он вполне сносно.

В номере 60 побывала горничная: кровать была заправлена, одеяло сложено в шкаф. Я прошел к себе в комнату и через некоторое время вернулся к Вульфу. Он сидел у окна, откинувшись на спинку почти достаточно вместительного кресла. Брови его были нахмурены, а руки сцеплены на животе. Выглядел он жалко. Фрица нет, атласа поизучать нет, орхидей, чтобы повозиться, нет, даже крышек от пивных бутылок посчитать нет! Я пожалел, что обед не предполагал формальностей, ибо три или четыре мэтра его и готовили, потому что процесс запихивания Вульфа в парадный костюм заставил бы его забыть об остальных неудобствах. Под моим взглядом он вздохнул так тяжко, что у меня слезы навернулись на глаза, и, чтобы не расплакаться, я заговорил:

— Вы слышали, что на завтрашний ленч Беррэн приготовит колбаски минюи?

Молчание.

— Хотите, полетим домой на самолете? — предложил я. — Тут рядом аэродром, и один борт всегда готов к полету на случай внезапного заказа. Шестьдесят баксов до Нью-Йорка, всего четыре часа.

Молчание. Я продолжил:

— Прошлой ночью в Огайо с рельс сошел товарный состав. Сто свиней передавило!

Он открыл глаза и начал было вставать, но его рука соскользнула с подлокотника, и он плюхнулся обратно.

— Ты уволен с момента нашего возвращения домой в Нью-Йорк, — объявил он. — Возможно. Дома поговорим.

Он явно приходил в себя, и я широко ухмыльнулся.

— Это мне вполне подходит. Я все равно собираюсь жениться. Что вы думаете о малышке Беррэн?

— Тьфу.

— Фукайте сколько угодно. Думаете, десять лет жизни с вами убили во мне все чувства? Думаете, я неподвластен...

— Тьфу!

— Что поделать, вчера вечером в вагоне ресторане мне было откровение. Может, вы и не заметили, какая она красотка, вам-то до женщин дела нет. Конечно, я еще не открылся ей. Не могу я же просить девушку выйти замуж за простого частного сыщика. Но я решил сменить ремесло и доказать, что достоин ее...

— Арчи. — Он выпрямился и в его голосе зазвучали угрожающие нотки. — Всё ты врешь. Посмотри мне в глаза!

Я постарался выдержать твердый взгляд и уже думал, что шутка удалась, но его веки опустились, и я понял, что потерпел поражение. Мне оставалось только широко ухмыльнуться.

— Чтоб тебя! — облегченно выдохнул он. — Ты представляешь, что такое брак? Девяносто процентов мужчин старше тридцати лет женаты, и представляют собой жалкое зрелище! Ты понимаешь, что жена начнет настаивать на том, чтобы тебе готовить? Ты знаешь, что все женщины без исключения верят в то, что путь еды до желудка значения не имеет? Ты можешь себе представить, что женщины никогда... Кто там?

Стук в дверь раздался уже во второй раз, погромче. В первый раз я проигнорировал его, потому что не хотел прерывать Вульфа. Я прошел через гостиную и открыл дверь. И, хотя меня редко застают врасплох, замер в изумлении. На пороге стояла Дина Ласцио.

Ее глаза казались больше обычного, и в них не было обычной поволоки.

— Можно войти? — спросила она низким голосом. — Мне надо видеть мистера Вульфа.

Я отступил, давая ей пройти, закрыл дверь и указал на комнату Вульфа:

— Сюда, пожалуйста, — и пропустил ее вперед.