Слишком толстая, слишком пошлая, слишком громкая

Клинтон уже давно отказалась от принципа «всегда поддерживай мужа». Во время подготовки к выборам в 1992 году она заявила в интервью 60 Minutes: «Я не какая-нибудь Тэмми Уайнетт[266], чтобы всегда поддерживать мужа. Я здесь, потому что люблю и уважаю его». Этим она сама дала козырь своим недоброжелателям: вот оно, доказательство, что она свысока смотрит на домохозяек, традиционные ценности, Тэмми Уайнетт и на любого, кому нравится песня Stand By Your Man. Реакция была такой гневной, что Клинтон пришлось извиниться перед Тэмми Уайнетт. Но четыре года спустя Хиллари проявила такую твердость в истории с Левински, что к ней прониклись симпатией миллионы, в том числе и те, кто прежде ее презирал. Чем больше Клинтон походила на женщину, которая всегда поддерживает своего мужа, тем легче становилось Америке полюбить ее.

В ноябре 1998 года Клинтон в наряде от Оскара де ла Рента появилась на обложке Vogue: до нее первые леди там не позировали. Анна Винтур объявила, что это «подарок за то, что ей пришлось вынести за минувший год, а также признание ее красоты и успеха как женщины»[267]. И статья, и сопровождавшие ее снимки были, как писали в The New York Times, «подтверждением необычайного всплеска внимания к первой леди и сочувствия из-за скандала с Моникой Левински»[268].

Популярность Клинтон объяснялась не столько ее действиями, сколько ее реакциями. Гордость, с которой она держалась на публике, оказалась значительнее многих других ее достижений. Хиллари и ее советники сразу разглядели возможности, которые открывал для нее этот всплеск сочувствия. На его волне Клинтон легко одолела своего соперника-республиканца на выборах в 2000 году и стала младшим сенатором от штата Нью-Йорк.

Но со временем рейтинг Клинтон стал падать; журналист Нейт Силвер отметил феноменальную закономерность: ее популярность сокращалась, когда она слишком явно проявляла политическую активность. Люди принимали ее как преданную жену или как величественную даму на обложке Vogue. Вот тогда она обретала настоящую власть над нацией.

Деятельность Клинтон в Сенате носила компромиссный характер: она приняла идеологию «планирования семьи», отказавшись от защиты абортов, боролась с любителями сжигать флаги, ввела запрет на продажу видеоигр «для взрослых» несовершеннолетним пользователям. Она присутствовала на еженедельной молитве. Завела, скажем так, друзей. «Любезность Клинтон была просто-напросто ее профессионализмом, – говорит Ребекка Трайстер, политический аналитик. – И все же разговоры о ее жесткости и холодности – это больше сексистские домыслы о женщине у власти, а не реальность. Эти представления легко развеивались даже у самых заклятых врагов, когда они сталкивались с женщиной, которую большинство людей находит славной, теплой, старательной и невероятно милой»[269]. Она училась управлять, и этот процесс вел ее в сторону политического центризма.

В течение первого срока в Сенате рейтинг Клинтон оставался стабильным: как отмечает Сильвер, «как будто существовал предел, по достижении которого оппоненты и пресса получали лицензию на ее критику»[270]. То есть избиратели могли проявлять сексизм по отношению к Клинтон, но ждали отмашки от ее политических противников и СМИ.

Именно это и произошло, когда она выдвинула свою кандидатуру на президентские выборы в 2007 году: ей припомнили все претензии за то время, что она носила звание первой леди. Причем не только со стороны республиканцев и прессы, но и от демократов.

В ход шли прозвища, коверкающие ее имя, но интернет вовсю упражнялся в мизогинии: в Фейсбуке создавались группы типа «Хватит лезть в президенты, лучше сделай мне бутерброд», «Жизнь сама сука, не хватало еще за одну голосовать»; на «ЮтЮбе» появился ролик с фирменной корзинкой KFC: «Клинтон-обед: два толстых бедрышка, две мелкие грудки, левые крылья». Ее страницу в «Википедии» взломщики регулярно «украшали» неприличными надписями; на гонках в Нью-Гемпшире появилось двое мужчин с лозунгами «Погладь мне рубашку!» на одежде. На футболках печатали надписи: «Трахни Хиллари: ей явно нужно», «Меня не хочет даже Билл», «Остановите бешеную корову». Когда в The Drudge Report опубликовали снимок с усталой Клинтон, Раш Лимбо обратился к слушателям с вопросом: «Эта страна действительно хочет изо дня в день смотреть, как стареет эта женщина?»[271]