Сливки

– С тех пор мы много работали над идеальной формулой. Формулой жизни и смерти. И добились желаемого результата. Не без помощи наших сподвижников. О них расскажу чуть позже, – Он снова многозначительно покосился на Пахома. – В общем, господин Жданов знал о нашем достижении. Но долгое время игнорировал его. Мой помощник приходил к нему в Центр. Мы готовы были делиться знаниями. Но он их не принял. У него была другая цель – бессмертие как таковое. Он был настолько увлечен темой клонирования и уверен в его успехе, что другие варианты просто не рассматривал. И вот после того, как его подопечные чуть было не устроили всемирный апокалипсис, он пришел ко мне. Пришел, чтобы умереть.

У него была навязчивая идея о том, что, став источником клонирования, он может представлять опасность для общества, сам того не желая, и хотел пожертвовать собой, чтобы история с клонами никогда не повторилась.

– Да. Он рассказывал об этом в прощальной записи.

– Именно вы, Маргарита, были причиной того, почему ему понадобилась отсрочка перед смертью. Он хотел попрощаться с любимой семьей. Так вот препарат, который я изобрел, убивая – воскрешал людей на некоторое время. А точнее, на сорок дней. Тот самый срок, который отводится человеческой душе, чтобы завершить свои земные дела, прежде чем предстать перед судом Божьим. Только ввиду греховной жизни, которую человечество вело из тысячелетия в тысячелетие, эта способность утратилась. В наказание за грехи Господь распорядился, что тело будет недвижно коченеть, тлеть и испускать зловоние сразу после смерти, а душа будет неприкаянно маяться все сорок дней не в силах принять участие в жизни материального мира.

Владислав Жданов пришел просить меня именно о такой идеальной смерти. Отделение тела от души происходит постепенно и незаметно. Душа деликатно избавляется от материальных оков, в которые была заключена при рождении. Первые дни после такой правильной смерти, человека не отличить от живого. Да и сам он не сразу понимает, что его земной путь окончен.

Именно этот период он и хотел провести с вами и детьми. Он хотел быть уверен, что обратного пути нет, чтобы не проявить слабость и не передумать.

Когда он вернулся с базы после прощания, мы похоронили вместо него заранее подготовленное тело одного из его клонов.

– С татуировкой? – уточнила я.

– Да. Для Влада это было очень важно. Уж не знаю, опасался ли он, что вы можете потребовать эксгумацию.

– Я действительно настолько долго не могла поверить в его смерть, что меня посещали такие мысли.

Этот разговор заставил меня перенестись на три года назад и почти физически прочувствовать боль, которую я тогда испытывала. Тогда я еще не знала, что всего лишь год спустя меня ждет куда более сильное потрясение. И все-таки тоска, связанная с уходом Влада сильно сдавливала душу.

– И что в итоге? Он растворился и превратился в ангела?

Я поняла, что злюсь на Влада, и Фишер уловил это.

– Он не мог вам рассказать всей правды. Это было моим основным условием. Важно было хранить этот метод в секрете. Но я его обманул.

Я считал его опасения по поводу лишнего гена, носителем которого он был, безосновательными, и не хотел, чтоб такой великий человек повесился или застрелился из-за необоснованного предубеждения.

Поэтому все что я сделал с ним – это просто ввел под общий наркоз на время. Очнувшись, он верил в то, что, по сути, уже мертв. Но это было не так.

– Влад жив?

– Не знаю. Он очень далеко. И очень стар.

– Поясните.

– Наберитесь терпения, душа моя. У меня для вас две истории. Я не знал, с какой начать. Дело в том, что только рассказанные вместе, они сложатся в целостную картину. Но сначала мы попьем чай, – безапелляционно заявил он.

И в эту минуту как по мановению волшебной палочки, в кабинет вкатился столик на вращающихся во все стороны колесиках. Толкала его пышнотелая женщина с добрым лицом. Она чем-то напомнила мне Серафиму – кормилицу Влада из деревни Солнечная.

Глава 12

На подносе стоял чайник и три фарфоровые чашки с блюдцами. Очень дорогой сервиз. Молчаливый Пахом, наконец, тоже присел, придвинув стул поближе.

Если б не отголоски вчерашнего веселья, я бы попросила что-нибудь покрепче. Но сейчас лучшим напитком для меня и впрямь будет чай.

К моему облегчению Фишер был в состоянии пить и рассказывать одновременно.

– Назовем их ангелами. Тех, с кем нам удалось установить контакт, благодаря проведенному эксперименту. Как выяснилось, существуют люди, которые умели общаться с ними и до нас. Но это уже совсем другая история.

– Ангелы – это те, кто умирают «верной смертью»? – уточнила я.

– Необязательно. Это души любых умерших, которые выходят на контакт с человеком, в том числе и переступивших сорокадневный порог.

Все время, находясь в этом кабинете и слушая доктора, я убеждала себя в том, что если я была готова поверить в версию с инопланетянами, то поверю и в это. Но с каждой минутой становилось все тяжелее слушать. До тошноты. И, похоже, вчерашний перебор с вином был тут уже ни при чем.