Сливки

Поэтому спасители решили, что в силах воспитать идеальное общество из всех маленьких и рожденных в ближайшие годы детей. Абсолютно каждого изымали не из вредности – а чтобы когда старый свет придет к своему логическому концу – не пострадал ни один молодой человек или девушка детородного возраста. Да, Господь уничтожит не все мироздание, но всех неправедных людей, населявших планету.

– Это какой-то всемирный геноцид.

– Это большая жертва во имя продолжения рода человеческого.

– Я не знаю, кто наделил себя правом решать с помощью каких-то очков судьбу человека, но ведь вы сами только что сказали, что достойные оставались, хоть их и было сложно найти.

– Да, и многие из них не дошли бы до суда в силу возраста. Но теперь ситуация изменилась. И мы, ваши дети, – не просто так называем себя спасителями. Многие помнят своих родителей, старших братьев и сестер. Не могу отнести себя к этой категории, ведь я сирота и воспитывался в детском доме свою недолгую двухлетнюю жизнь в прошлом. Но у меня было много друзей из полноценных счастливых семей, которые тосковали по родным.

Мое сердце сжалось, когда я представила своих тоскующих детей на проклятой перевалочной базе.

– Прожив тридцать лет на базе и два года в постапокалиптическом, если вам так угодно, мире, мы отвоевали право вернуться и все-таки спасти тех, чей уровень КПЖ не помешает завершиться Страшному суду в пользу человека. Мало кто помнит и найдет своих родителей, а даже если и вспомнит, то все равно не сможет спасти того, чей КПЖ ниже нормы.

– Апокалипсис все-таки случился. И вы его всадники. Раз верите в праведность всего, что говорите.

– Сейчас некогда углубляться в тему. Все что я пытаюсь вам сейчас сказать, это то, что вы нам подходите. Мы готовы забрать вас с собой.

– Предлагаете мне сбежать как крысе с тонущего корабля?

– Воссоединиться с вашими детьми. Разве не об этом вы мечтали?

– Привет! – раздался звонкий голос, от которого я чуть не выронила бокал, про существование которого уже давно забыла.

Да чего уж там, я и о существовании людей на острове уже не помнила.

Это была Жанна. Тот редкий со времен молодости случай, когда моя подруга переборщила со спиртным. Впрочем, ей это было очень к лицу. В ней просыпалась давно угасшая кокетка-обольстительница.

– Как вам водная прогулка? – обратилась она к Радже, приняв его за отдыхающего с катера.

– Сложно было вообразить лучший досуг в такой жаркий день, – не растерялся солдат.

– Красивый костюм.

Я не узнавала Жанну. И даже немного пожалела о присутствии Алекса. Ведь она так бесцеремонно вторгается в разговор именно потому что уверена, что ни с каким другим мужчиной у меня тут не может быть личных бесед. Пришлось ее переубедить.

– Жанна, это Роман. Он тоже потерял детей и я рассказываю ему о деятельности Центра. Кстати, Алекса давно не видно. Посмотри, пожалуйста, где он.

Подруга, наконец, услышала меня.

– Пойду сделаю нам чай. Пора понизить градус. Ты как?

– Да, пожалуй. Мне тоже. Спасибо.

Жанна была разочарована несостоявшимся знакомством с восточным красавцем Раджой, но мне не было до этого никакого дела. В другой ситуации я, естественно, представила бы Жанну любому новому знакомому, хотя бы как специалиста Центра. Сейчас же от нетерпения повела себя очень грубо, и подруга это заметила. Но у меня была на то причина – судя по часам, у нас с Раджой на сегодняшний разговор осталось не больше пяти минут.

– А мой муж, Владислав Жданов? Фишер сказал, что его тоже… слили.

– Да. В первых рядах. У него очень высокий уровень КПЖ. Несмотря на то что ему было уже за сорок на момент слива, первые спасители посчитали его ценным экземпляром, достойным риска.

– Бред какой-то. И он согласился?

– Не бред. Вам надо увидеть это своими глазами.

Он достал из нагрудного кармана те самые очки. Примерьте и взгляните на людей.

Раджа протянул мне диковину из будущего.

Я торопливо приложила очки к лицу. Над по большей части незнакомыми мне людьми кружились небольшие сферы, а внутри светились цифры. Двухзначные, трех, и только в одной сфере я заметила четырехзначное число. Это была Жаннкина сфера.

– Ваша подруга чуть-чуть не дотянула до проходного КПЖ. Тут еще важен цвет цифр и сферы. Про это чуть позже расскажу. Но вы обратите внимание на то, как по-разному выглядят люди в зависимости от КПЖ.

И впрямь, некоторые люди казались мне серыми, чуть ли не полупрозрачными. Образ Жанны, напротив, был ярок и естественен. За исключением нескольких помех как на голографическом изображении. Ее сфера была правильной формы с ровными цифрами внутри. В отличие от многих других – тусклых и кривых.

– Ваша подруга – яркий пример молочного человека. Они идут сразу после сливок. Кому-то в голову пришла такая чудная классификация, – пояснил он, поймав мой удивленный взгляд сквозь очки.

– А восточный народ вы как нарекли? Кумысом? – По мере того как приходило осознание того, что мои дети живы, и даже досягаемы, ко мне начала возвращаться почти забытая тяга к сарказму.

Раджа снял с меня очки.

– Значит, я тоже отношусь к сливкам?