Сливки

Но даже случись так, что Жанна сохранила бы в секрете эту встречу, вряд ли она смогла бы общаться со мной без мук совести. Именно осознавая это, она и решила открыться сразу.

– Спасибо, что рассказала.

– Разве я могла… – и тут же она взволнованно посмотрела на Раджу, который уже присел рядом с Андрюшей, и что-то участливо спрашивал у него. – Только не говори ему.

– Мы не скажем. Пока не убедимся, что он на нашей стороне.

Жанну не особо успокоила такая перспектива. Она не могла не понимать, что кроме араба мне не на кого положиться.

– Он придет еще? – спросила я.

– Не знаю. Мы не успели договорить.

– Как ты оцениваешь его положение.

– Если честно, то сначала я порадовалась, увидев его. Его внешнему виду, его манерам, его благополучию.

Я прекрасно понимала, с кем Жанна сравнивает своего внука.

– Но он был очень напряжен и взволнован из-за того, что я узнала его. Он попытался это скрыть и уделить мне несколько минут. Меня сильно озаботила его нервозность по этому поводу. Я бы не хотела, чтобы у него возникли неприятности из-за нашей короткой встречи.

– И ты готова не встречаться с ним никогда вновь, лишь бы не подвергать его опасности?

– Получается, что так, – кивнула Жанна.

Я посчитала излишним говорить вслух о том, что такой подход выглядит очень странным: что за работа такая, если она накладывает полный запрет на общение с родственниками?

С другой стороны, получается, Жанна выполнила свою миссию: убедилась, что с внуком все в порядке, и в ней он не нуждается. Она скорее может стать обузой или угрозой для него. Что же остается? Доживать в будущем те тридцать лет, которые не суждено прожить в привычном прошлом и довольствоваться бонусом в виде лет жизни, которого она была бы лишена ввиду апокалипсиса. Главное, чтоб здоровье не подвело и позволило ей насладиться долгой одинокой старостью.

Ведь в новой эре родственные связи обесценены. Мы прибыли сюда с устаревшими понятиями и приоритетами. Внешне мы хорошо вписываемся в здешний контингент, выглядим даже посвежее многих других сливок, но внутри мы старики, как будто прожившие за восемь месяцев переселения все тридцать-сорок-пятьдесят лет. Между нами и нашими детьми – настоящая пропасть, ведь все они повзрослели без материнской заботы и любви. По сути – они все солдаты, воспитанные большим детским домом и последующей затянувшейся армией. При этом ущербными себя отнюдь не чувствуют, ведь перед глазами у них не было лучшего примера. Мы же не выживем здесь и десятилетия со своими потребностями и ценностями.

Быть может, я еще покручусь как-то, пока разберусь с детьми, пока у меня есть цель, но для Жанны все кончено. И судя по ее выражению лица, она и сама это понимала.

Глава 33

Могла ли я вообще чем-то помочь Андрюше, кроме как уберечь от очередной попытки суицида? Ему уже за сорок, он разбит, потерян, психически сломлен. Мне неизвестно, когда он погрузился в это состояние, как он провел последние тридцать лет – свою молодость и большую часть сознательной жизни. Помочь ему – представлялось невыполнимой, непосильной задачей. Если только… Если не найти способ повернуть время вспять. Звучит безумно. Но не просто же так существует институт времени – засекреченный и хорошо охраняемый.

Так я размышляла, покусывая кончик карандаша, которым делала пометки для учебника, листая полупрозрачные страницы компакта Раджи и наблюдая за ним и своим сыном. Они устроились за одним из столиков пустого кафе, в котором я работала и о чем-то тихо беседовали. Я испытывала глубокую благодарность к арабу, который с таким отеческим вниманием и терпением отнесся к Андрюше. Он не давал ему замыкаться в себе и, казалось, у него это получалось даже лучше, чем у меня. Я с искренней радостью принимала его участие, стараясь не задумываться о том, где заканчиваются границы его благосклонности ко мне и моей пока еще не полной семье. Но они точно расширились после того, как оправдались мои первые опасения по поводу неслучайности современной смертности. Как будто пытаясь компенсировать возможные злодеяния времени, которое он так защищал, Раджа и опекал Андрюшу.

За последние несколько дней мы, по возможности стараясь привлекать как можно меньше внимания, обошли еще несколько мест трагедий. В двух из пяти случаев редкие очевидцы или немногочисленные соседи жертв подтвердили факт вакцинации.

Теперь Раджа всячески пытался разузнать у Андрюши, делали ли ему укол, но тот пока не давал однозначного ответа.