Слой Ноль

Закуска была добротная, но умеренная — не Новый год все-таки. Обычный набор: картошка, селедка, дачные соленья и пара условно хрустальных салатниц. Рядом, на журнальном столике, по-домашнему стояла щербатая пятилитровая кастрюля с «оливье». Женщины что-то еще говорили про мясо в духовке. Запивать мама, как всегда, сварила компот. Из спиртного были две бутылки вина и гораздо больше — водки, естественно, «Пшеничной». Зачем-то приперли дефицитное шампанское — гусарил, надо полагать, Юрий.

Мухин заботливо усадил Люду в углу возле стены и положил ей в тарелку сразу всего — чтоб больше не отвлекаться.

— Вино будешь? — спросил он.

— Стремно...

— Да ну прям! Так будешь?

— Буду, — вздохнула она.

Он потянулся за бутылкой, но зоркая мать сразу же засекла.

— Витенька, что это ты?.. Людочка, это он вам? У вас что, в семье так принято?

— Как? — спросила она.

— Вы вместе со взрослыми пьете?

— Нет, только с детьми, — ответила Людмила. Юрий рассмеялся и подмигнул. Отец прыснул и замахал на мать руками:

— Наташ, прекрати! Оставь их в покое.

— Лю-удочка!.. — укоризненно протянула она. — Нельзя так...

— Ма, хватит напрягать! — бросил Мухин.

— Шустрова! — строго сказал Юрий. — Ты Витьке всех невест разгонишь.

Людмила жалобно посмотрела на Виктора.

— Может, пойдем, а?..

— Пошли. Бери тарелку, бери стакан, запремся в моей комнате.

— Нет-нет, Витенька! — остановила его мать. — Так нельзя. Куда ты понес-то?..

— Наташ, не приставай к ним, пусть себе идут, — попробовал заступиться отец, но она не обратила на него внимания.

— Надо со всеми, Витенька. Сейчас и мясо будет. Или Дюдочка уходить уже собирается? Что, Людочка, не онравилось у нас?

— Конечно, оставайтесь! — заявил Юрий. — Потанцуем... Витька, у тебя музон хороший есть?

Мухин рухнул обратно на стул и дернул Людмилу за руку.

— Сидим, хомячим, — прошипел он. — В упор никого не видим.

— Поздний ребенок... — проговорила она негромко. — Мелочная опека, в итоге — либо комплекс гения, либо сексуальные расстройства...

— Ты-то хоть не капай... Послал бы я это все, но... не могу я.

— Почему? А-а... прости. Я поняла.

Гости плавно пьянели. Тосты становились все короче, рюмки наполнялись все чаще. Общество постепенно распалось на несколько фракций и разбрелось по квартире. Юрий шатался там и сям, со всеми успевал выпить, а подходя к столу, маслено косился на Люду.

Мухин поймал момент, когда мать с подругами ушла проведать мясо, и, пихнув Людмилу в ногу, вылез из-за стола.

— Витька! — Юрий нахмурился.

— Я за магнитофоном, — буркнул он.

Его комната оказалась занята — двое каких-то мужиков что-то друг другу доказывали. Мухин незаметно свистнул у них полупустую пачку «Явы» и повел Люду в ванную.

— Такие вот у нас друзья... — буркнул он, прикуривая.

Бросив горелую спичку за стиральную машину, Виктор случайно повернулся к зеркалу и застыл.

—Это я, да?..

— Наверно...

По ту сторону стекла стоял худой, чтоб не сказать тщедушный подросток с торчащими ушами и жиденькими волосиками. Ручки-веревочки висели вдоль тела так вяло и покорно, словно вместо костей в них была проволока. Веснушки, глупые глаза, маленький носик — Мухин не нашел в себе ничего, что могло бы ему понравиться. Люда тоже была курносая, но как-то иначе, соблазнительно. Старый пень Юрик неспроста на нее пялился.

Мухин встал спиной к зеркалу — теперь у него появился повод смотреть на Люду не отрываясь. Она была такая светлая, такая милая и чистенькая, что Виктору захотелось немедленно кого-нибудь убить — и посвятить этот подвиг ей. Впрочем, он тут же подумал, что труп в квартире ее не очарует.

По коридору прошаркали две пары тапочек, и из-за стола послышались восторженные реплики. Судя по топоту, народ начал собираться к мясу. Отец торопливо навестил холодильник и, позвякивая бутылками, вернулся в комнату. Через минуту оттуда донеслось:

— Выплыва-а-а-ают расписны-ы-ые-е!..

— Ненавижу я это... — сказал Мухин.

— Да ладно тебе, — отмахнулась Люда. — Делать-то что будем? Тут сидеть?

—Погоди!..

Виктор тихонько открыл дверь и, прокравшись в прихожую, достал из шкафа свой пакет. Метнувшись на кухню, он быстро схватил, что было на виду, и шмыгнул обратно в ванную.

— Вот! — Он показал один стакан и одно яблоко.

— Давай... — обреченно ответила Люда. Мухин подцепил крышку зубами и, спрятав ее в карман, налил грамм сто.

— На, — сказал он.

— Ты первый.

— Нет, ты.

— Я первая не буду.

— Блин... Как дети!

Виктор в два глотка осушил стакан и, осмотрев яблоко, куснул его с зеленого бока. Красный он галантно оставил для девушки.

— Нормальная? — осторожно спросила Люда.

Водка оказалась дрянь — не говоря уж о том, что она была отвратительно теплой.

— Нормальная, — сипло произнес Мухин, наливая. Людмила с тоской заглянула в стакан и натужно выпила.

— Ну?.. — Виктор протянул ей яблоко.

— Боже... — Она глубоко вдохнула и заморгала. На глазах появились слезинки. — Боже, какое дерьмо!..

— Закуси. А я еще налью.

— Куда разогнался-то? Не, я больше не буду.

— По чуть-чуть! — строго сказал он.

— Как я потом домой доберусь?

— Зачем тебе добираться? Нам здесь час остался.

—А она как же?..