Сломанная головоломка

Семен Семенович тоже принялся успокаивать: — Действительно, Александр. Пока что все правильно. Ни одной ошибки — безупречное расследование. Ты уже держишь разгадку! Ну, последний шаг — только спокойнее. Да веселее, черт возьми! Вот смотри: люди целуются! — парень с девушкой у соседнего столика и вправду стояли обнявшись и целовались взасос.

— Нет! Ну смотрите: либо версия с самоубийством, либо версия с убийством, — опять начал срывающимся голосом Шурик. — Но если никто не убивал, убийцы в доме не было, то как же?..

Михаил Сергеевич тоже наконец задумался и вдруг — похоже, совершенно искренне — удивился:

— А правда, Семеныч. Что-то мы, наверное… не так поняли? — сказал он.

— Да нет, все правильно! — удивился Семен Семенович.

— Но ведь… что-то здесь не так… — Михаил Сергеевич, закусив губу и удивленно подняв брови, думал.

— Прости, Семеныч, — сказал он, наконец. — Как же так? Ведь… — он показал на Шурика, — ты же слышал! Действительно… Как-то странно?

— Ну что, что странно?! Шурик! Все у тебя уже в руках! Ну! Элементарная логика! — он с надеждой смотрел на Шурика, потом посмотрел на Михаила Сергеевича. Шурик покачивался, нахмурившись и закрыв глаза.

— Значит, все-таки, все правильно?.. Как же тогда так, Семеныч? Ты же слышал, — Михаил Сергеевич показал на Шурика, — ведь, действительно, что-то не выходит… Ну смотри! Версий, он сказал, у нас, по большому счету, было только две — самоубийство и убийство. Так?

— Так, — кивнул Семен Семенович.

— Обе версии мы отработали. Ни одна, оказывается, не подходит. Или, все-таки, какую-то из них мы зря отбросили, поспешили? Скажи.

— Нет, тут все правильно, — согласился Семен Семенович.

— Ну? — спросил Михаил Сергеевич.

— Что? — спросил Семен Семенович.

— Что? Ни одна версия ведь не проходит!

— Горячо! — закричал Семен Семенович.

— Что «горячо»?!. - рассердился Михаил Сергеевич. — Ни кто-нибудь, ни сама!..

— Ну же, ну!.. — помогал Михаилу Сергеевичу Семен Семенович, замахав, даже, от волнения, руками. Михаил Сергеевич молчал.

— Шурик! — обернулся Семен Семенович. — Ну это же твоя любимая ло-ги-ка! — он с размаху три раза стукнул себя по лбу. — Что с тобой? Элементарный вывод… Ох, — Семен Семенович с обидой посмотрел на Шурика. — Вот уж не ожидал. Без интеллектуальной честности в нашем деле никуда.

Шурик молчал, тупо выпучив глаза.

— Господи! — Семен Семенович всплеснул руками. — Ведь все же ясно…

Все молчали.

— Ну смотрите! Мы перебрали все версии. Все! И все они оказались неверны. Действительно неверны. Все до одной! Значит? Значит никак не могло такого быть! Ну? Понимаете?!!

Шурик икнул, снял очки, спрятал их в карман.

Михаил Сергеевич начал медленно-медленно, осторожно-осторожно, глядя в глаза Семену Семеновичу, расплываться в улыбке…

— Жива нянечка?.. — тихим голосом спросил он. Семен Семенович улыбнулся и устало кивнул. Михаил Сергеевич, тоже облегченно улыбаясь, помотал головой:

— И вправду. Ведь если ну никак не могло быть — так и не могло же!.. А я-то: за детишек, Семеныч, прости, ох как боялся, как боялся!.. Ой, ну слава богу!.. — стерев выступивший на лбу пот, он громко рассмеялся. Жива! Ух, хорошо!

Семен Семенович тоже улыбался. Он взял кружку и, чокнувшись с Михаилом Сергеевичем, допил пиво.

Михаил Сергеевич повернулся к Шурику: — Слышь, ты, козел философский? — брезгливо сказал он. — Дети были ни при чем, понял, да? Выродок… — и он смачно сплюнул на пол.

— Понимаешь?.. — осторожно спросил у Шурика Семен Семенович. — Сам же видишь: не самоубийство, не убийство… Ни одна версия не проходила. Ну не могло этого быть…

— Не понимает… — посмотрев на Шурика, сказал Михаил Сергеевич.

Бар закрывался. В зале погасили половину лампочек, шатающиеся посетители по одному потянулись к выходу. Шурик молчал, глядя куда-то вдаль.

— Совдепия проклятая! — простонал он вдруг в наступившем полумраке. И заплакал. — Совдепия проклятая!.. У!.. Совдепия проклятая!.. — колотя кулаками по столу, он раскачивался из стороны в сторону. — Гады!! Коммунисты, ненавижу!.. — а в конце еще тихонько, тоненько завыл почему-то: — И-и-и… Славя-я-яне…

Михаил Сергеевич и Семен Семенович недоуменно переглянулись. Опять подошла старушка уборщица с тряпкой в руках и, остановившись, принялась смотреть на Шурика, Михаила Сергеевича и Семена Семеновича. Маленькая такая, морщинистая, в пуховом платочке.

— Чего тебе, бабуль? — спросил Михаил Сергеевич. Та в ответ улыбнулась беззубым ротиком, но не ушла: все рассматривала нежно их, наклонив голову набок.

Зал почти опустел. Пьяный лысый паренек и его растрепанная счастливая теперь девушка тоже, обнявшись и склонив друг к другу головы, покачиваясь, пошли к выходу. Только несколько человек, застыв, внимательно слушали сообщение об итогах заключительного голосования.

— Эй, мужики!.. — тихонько сказал им из-за стойки бармен Сережа. Громко щелкнув, замолчали громкоговорители.