Сломанная головоломка

Он просто стоял у края платформы, улыбался мне, но поезд все равно пришел. Когда люди схлынули и поезд опять двинулся, он с доверием поднял лицо, кивнул мне: «Ну, как?».

Мы посмотрели друг другу в глаза. Я уже улыбнулся, собираясь поблагодарить его от имени всех пассажиров, но вместо этого почему-то полез в карман, расстегнул кошелек, достал пятак.

— Сделаете так, чтобы выпал орел? Он задумался.

— А зачем? Это кому-то нужно? Понимаете, это должно быть нужным.

Я вдруг сообразил:

— Вам! Вы зачем сюда сегодня пришли? Вы сами говорили. Вам ведь нужно, чтобы вам поверили?.. Ну, или не поверили, не знаю, что именно, да это и не важно. Но ведь нужно же?

— Ну, давайте, попробую. Именно орел? Может, давайте, что выпадет, то и выпадет? Ладно, ладно, шучу… Вдруг вы и вправду поверите мне.

Монета прыгала по платформе, кто-то оглянулся; я подошел, поднял ее.

— Ну, как? — спросил волшебник. Я молчал. — Значит, и действительно было нужно! Теперь верите? Верите? Или еще бросим. Давайте, давайте, сколько нужно…

Я почувствовал неприязнь в его голосе, хотя он по-прежнему улыбался. Подошел поезд. Опять из него вывалились люди… Он молчал.

И я вдруг сказал ему: — Верю. Без вас поезда не приходили бы.

И сразу же — испугался. Стало даже стыдно — ну что за чушь я несу, что за чушь!.. Не может ведь этот худенький, невысокий человечек управлять целым метрополитеном. Не может такого быть, а орел у меня однажды даже шесть раз подряд выпал, и что, это было кому-то нужно? Я опять посмотрел волшебнику в глаза. Его взгляд как-то странно изменился.

— Правда, верите? — спросил он тихонько. И уже не улыбаясь. Значит… это — вы? Вы — тот человек, которому было нужно мне поверить? Значит, это вы наколдовали, чтобы я сегодня сюда пришел? Вот вы какой! Я всю жизнь пытался представить себе, как вы выглядите…

Он рассматривал меня, потрогал осторожно плащ.

— Когда я умру? — спросил он. Я вздрогнул.

— Когда это будет кому-нибудь нужно, — произнес я первое, что пришло в голову. Я успел почувствовать всю кажущуюся комичность ситуации и успел понять, что комичного здесь очень мало, что н верит в то, что говорит. И что я, кажется, стал его понимать…

— Ты сказал «кому-нибудь»? Значит, не тебе? И ты еще не знаешь кому, ты еще не нашел волшебника над собой?

«Того, кому нужно то, что я делаю? Того, кто, может быть, знает, когда я умру? — подумал я. И тут же подумал о ней. Сегодня у нее опять было плохое настроение…».

— Она же даже не знает еще о тебе, — сказал я.

— Спросишь у нее что со мной будет? Мне так тоскливо не знать, хорошо или плохо все, что я делаю!..

Опять подкатил поезд. Я удивленно посмотрел на волшебника. Он ведь не думал сейчас о поездах, а вот он, пришел.

— Я же не могу все время думать о поездах, у меня все это уже автоматически получается. Как, кстати, и многое остальное. Самолеты, например…

Мы молчали. Людей на станции стало еще меньше.

— Спросишь?

— Она не скажет…

— Ну, если она действительно твой волшебник, то ты этого просто знать не можешь! От хозяина всего можно ожидать. Спроси на всякий случай.

Он вырвал из блокнота лист, записал мне свой телефон.

Я молчал. Все-таки, здесь было что-то не так!

— Послушай, так не может быть, — сказал я. — Изображение не может вслух признаваться, что оно только изображение, что все есть как есть и больше никак. Я вот — не могу признаться, что я, вот… — я потрогал себя за рукав, — всего лишь кусочек ее театра, где она режиссер, начальник… И ты — не веришь, что ты теперь всего лишь кусочек моего личного театра!

Не знаю, солгал он или нет, но он сказал: — Верю.

— Так не бывает.

— А как же она?..

Я молчал.

Подъехала подметальная тележка, ее толкал сморщенный розовощекий старичок с большими белыми усами. Он игриво подтолкнул тележкой громадную толстую женщину в красном пальто, подмигнул нам с волшебником и покатил дальше, не слушая, что ему говорит женщина. Колоритная личность. Сидящая на лавке за спиной волшебника маленькая девочка с одной косичкой, почему-то не сзади, а на боку, громко засмеялась. «Похоже, он отдал мне весь свой театр. Неужели он сам теперь только актер?». Мне стало тревожно. Я обвел взглядом станцию, людей. Подумал: «Скоро придет поезд…» И точно. Пришел. Причем, точно по расписанию, как я и загадал.

Из него, как и из всех предыдущих, вышли люди; зашла — только женщина в красном.

Я опомнился, заскочил в закрывавшуюся дверь. Женщина косо посмотрела на меня, скривилась. На редкость уродливая женщина!

Волшебник принял торжественную позу, расправил плечи, шутовски подмигнул мне и, очень похожий на дирижера и марионетку одновременно, замахал по-дурацки руками, приказывая поезду уехать. Люди вокруг него опять улыбались.

Я ехал, смотрел на свое отражение в темном стекле и думал, что она скажет, когда я расскажу про волшебника. И… вдруг что-нибудь… такое, про что он говорил?

Что она скажет — зависит от настроения. Если будет такое же, как… Что делать, чтобы у нее не было этих приступов тоски? Разве у бога может быть депрессия?..

А, может быть, так и лучше, может и нужно именно так, как уже есть? Нужно, чтобы иногда ей было плохо…