Сломанная головоломка

— Я? — испугался Винни-Пух. — Я ничего не знаю. Я просто… А так я пойду… Мне нужно тут…

Слезает со скамеечки и, перепугано пыхтя — к дверям!

— Да стойте же!.. — Кант ему кричит. — Какой вы стеснительный! Ведь вы, похоже, медведь, а такой трусишка! Садитесь вот сюда на диван, чай сейчас подадут…

— С вареньем?..

Винни-Пух остановился у самых дверей, почесал лапой ухо и задумался.

— Конечно, конечно с вареньем! У нас в Кенигсберге варят замечательное варенье. И мед есть, тоже очень вкусный! — смеется хозяин. Ему все это ужасно понравилось, такой необычный гость!..

Винни-Пух подумал немного и сказал: — Ладно. Я остаюсь.

Он влез с лапками на скамеечку и спросил: — А варенья хватит? — как будто волновался, не стесняет ли он хозяев. — И меда хватит?..

Он определенно повеселел и освоился.

Подали чай. Кант внимательно наблюдал, как Винни-Пух ест смородиновое варенье и все больше удивлялся. Даже улыбаться перестал.

— Очень вкусное варенье. — сказал Винни. — Мое любимое. Как здорово, что оно у вас завалялось.

— И мед тоже очень вкусный, я очень люблю такой мед, — сказал он через несколько минут, вылизывая блюдце. — А сгущенка у вас в Кенигсберге тоже есть?

— Нет, — ответил Иммануил Кант. — Сгущенки у нас не бывает.

Он ждал, что же спросит у него такое чудо. Винни сидел и молчал. Потом побарабанил слегка по столику, опять задумался. Потом вдруг сказал:

— Да, это плохо, что у вас в Кенигсберге не бывает сгущенки… Опять, оперев голову на лапы, задумался о чем-то, потом посмотрел на часы, вскочил со стульчика и сказал: — Ну, мне пора. Спасибо, было очень вкусно!

— Вы же хотели что-то спросить у меня?! — воскликнул удивленный философ. Такого оборота он не ожидал, даже рассердился немного.

— Да? — очень удивился Винни-Пух и почесал ухо. — Вы уверены?.. уточнил он на всякий случай. Кант молчал.

— А вы не знаете, о чем это я хотел вас спросить? — попытался выкрутиться Пух. Он очень расстроился. Вечно с ним приключались такие истории.

— Ну, может быть, о смысле жизни?.. Или об ограниченности человеческой способности адекватного отображения мира?..

— Вот-вот!!! — обрадовался Пух. — Именно! Об этом самом, ква-кватном кружении! Очень сложный вопрос. Но вы знаете, я, кажется, догадался, как оно там!.. — он почесал себя за ухом. — Вот когда чай пил, да. Очень, очень сложный ответ! Да. Спасибо еще раз! Заходите как-нибудь!.. Буду рад!..

Когда Винни-Пух ушел, Кант пошел на кухню, съел полное блюдце варенья, но все равно настроение у него не улучшилось, ночью он бредил и помер.

ПРЕДЫСТОРИЯ СКАНДАЛЬНО ЗНАМЕНИТОЙ ЭКСКУРСИИ В БУРЯТИЮ

ВОПРОС: Признаете ли вы свое преступно-моральное разложение?

ОТВЕТ: Есть немного… В этом я виноват…

(Из протокола допроса)

Регистрация участников затянулась. Антон Васильевич Сорокин подошел к окну покурить. Через минуту рядом с ним остановилась высокая рыжеволосая женщина в строгом черном костюме. Она закурила «Марльборо», улыбнулась Антону Васильевичу и спросила:

— Ну и как вам это? — она обвела взглядом холл гостиницы, где прохаживались, негромко беседовали, просто сидели в кожаных креслах, перелистывая учредительные документы, пожилые, очень солидного вида люди. Уже, наверное, человек сто!

— Никто, похоже, не думал, что столько народа соберется. Регистрация уже полчаса назад должна была закончиться…

— Как вы думаете, много самозванцев?

— Я читал где-то — там высмеивали цифру 720 человек, — что это как со штурмом «Зимнего» было — с каждым годом все больше героев… А на самом деле… Минимум, вроде бы, по материалам следствия — человек девяносто. А максимум… Ну, если прикинуть физиологически… Впрочем… Не знаю, не знаю! — Антон Васильевич улыбнулся, женщина вскинула брови и тоже громко засмеялась. У нее были ослепительно белые, ровные зубы. Если бы не лучики морщинок в углах зеленых глаз, никто, пожалуй, не дал бы ей ее лет стройная, чуть даже худощавая, но с очень красивой фигурой… Антон Васильевич, отводя взгляд, почувствовал какую-то странную перемену в настроении. Вся эта затея как-то незаметно переставала казаться ему глупой.

— Антон Васильевич! — улыбнувшись, представился он. И неожиданно добавил: — Можно просто Антон.

— Оля, — улыбнулась в ответ женщина. — Ольга Егоровна Остапенко.

— Вы замужем? — опять неожиданно для самого себя спросил Антон Васильевич.

— Ого!.. — Ольга Егоровна засмеялась.

— Сам удивляюсь. — признался Антон Васильевич. — Наверное… э… обстановка располагает.

На этот раз они засмеялись вдвоем, оглядываясь на прохаживающихся по залу людей.

Ольга Егоровна махнула рукой: — Пойдемте, — сказала она, беря его под руку. — Кажется, уже начинают.

Легкая и изящная рука, Антон Васильевич сквозь рукав ощутил ее тепло.

Зал был почти полон. Они нашли два места в последнем ряду, у выхода. Почти сейчас же на сцену поднялся президиум.

— Интересно, их выбирали по старшинству? — тихонько спросила Ольга Егоровна.