Сломанное сердце

Поглядываю на него искоса с легкой опаской – как бы опять не завалился. Но он идёт хоть и еле-еле, но ровно и, несмотря на свой недуг, как-то даже пластично. С его грацией надо было податься в другую область, танцы, например, или что-то подобное. Там бы оценили.

А потом перевожу взгляд на лицо и уже не могу сдержать улыбки. У него такой прибалдевший вид, аж смешно.

Я уж не стала ему говорить, что если он сейчас себе что-то фантазирует, то напрасно. Это ничего не значит. С моей стороны это обычное человеческое участие, не более.

У самой кафедры встречаем Игоря. Он мчится с противоположного конца коридора как угорелый, но, увидев меня, резко притормаживает и переходит в спокойный шаг, а у двери останавливается. Ждёт, когда мы подойдём. Кивком здоровается с Шаламовым, а передо мной рассыпается в комплиментах.

– Лерочка, вы сегодня как-то особенно хорошо выглядите. Сияете прямо. Что-то приятное случилось?

Я подобные комплименты не ценю, поэтому отвечаю лишь дежурной улыбкой.

Игорь первым влетает в кабинет, подскакивает к своему столу, заваленному макулатурой, начинает в ней торопливо копаться и извлекает какую-то брошюру. Шаламов замирает на пороге, привалившись боком к дверному откосу. Ну а я снимаю с вешалки пальто и мимоходом бросаю взгляд в зеркало у самого выхода.

И где этот Игорь увидел сияние? Хронический недосып налицо. И волосы подрастрепались. Хочу их немного поправить и, может, помаду освежить, но Шаламов смотрит на меня так пристально и неотрывно, что мне неловко. И я просто натягиваю пальто.

– А вы уже уходите? – бросая свою брошюру, подскакивает ко мне Игорь. Подхватывает пальто, становится сзади и по-джентльменски помогает его надеть.

– Да. Спасибо, – благодарю я, невольно подмечая, что Шаламов мрачнеет на глазах.

– Я просто… – тем временем неуверенно бормочет Игорь: – Я думал, что потом, как освободимся, посидим тут… по традиции. У меня сегодня день рождения. Я торт принёс, коньяк…

Он указывает на подоконник, где и правда среди папок стоит коробка с тортом и виднеется темное горлышко бутылки.

– О, я и не знала. Поздравляю, Игорь! И сколько же вам?

– Двадцать девять. В полном расцвете сил, умный, красивый, в меру упитанный мужчина…

– Ну я пойду, – подаёт голос Шаламов.

– Подожди, – останавливаю его, придержав за руку. Шаламов сразу останавливается, даже немного светлеет лицом, но этот жест не ускользает от Игоря. Более того – он его почему-то сильно удивляет. Так, что у него брови ползут наверх и лоб складывается гармошкой.

Я тоже хороша, начинаю зачем-то объясняться.

– Да вот, студент мой разболелся. Жар… Обещала довезти до дома. И насчет дня рождения – извините, Игорь, я бы с радостью, правда. Но у меня сегодня неотложные дела. Никак не смогу остаться. Кстати, у меня тоже скоро день рождения, и я обязательно приобщусь к вашей традиции. Куплю торт и посидим.

– А когда у вас? – сразу заинтересовавшись, спрашивает Игорь.

– Через две недели.

– Запомню, – обещает Игорь и вместе с нами выходит в коридор.

– А ваша методичка? – напоминаю ему.

– Ой, точно! – он шлёпает себя по лбу и бросается назад.

Спускаемся в холл и встречаем Льва Ивановича Пригожина. Он ещё у нас вёл международное право и, видимо, сейчас ведёт в группе Шаламова. Потому что, поздоровавшись со мной вполне радушно, накидывается на него с претензиями:

– Почему вас не было на семинаре? Сегодня был важный тест. Как сессию сдавать собираетесь? Я ведь предупреждал, что не потерплю пропуски. Тем более когда тест. Вы – крайне безответственный молодой человек! И вредите сами себе!

Я бы ни за что не вступилась – пусть бы, Шаламову полезно послушать. Но смотрю – мальчишка стоит белый как мел и с таким видом, будто еще немного и прямо тут же свалится в обморок. Даже слова Пригожину не говорит.

– Лев Иванович, – вмешиваюсь я. – Он болен. Давайте он поправится и пересдаст вам тест?

Пригожин сразу же замолкает. Оглядывает его с некоторым сомнением.

– Раз болен, почему не лечится? Почему по институту бродит?

Я развожу руками, мол, кто его знает.

– Ну ладно, Шаламов. Выздоравливайте. Потом найдёте меня на кафедре. Всего хорошего, Лерочка. Привет Марку и Алексею Германовичу.

Я уж не говорю Пригожину, что передавать через меня приветы Гаевским уже неактуально. Тем более при Шаламове.

– Ловко, – оживает Артём и даже выдавливает ухмылку, когда Лев Иванович удаляется. – Если появятся проблемы с преподами, буду знать, к кому обращаться, чтобы всё уладить…

– И не надейся, – отвечаю ему тем же полушутливым тоном.

Мы выходим на улицу. Шаламов запахивает плотнее курточку, но не застегивает. Шапки тоже у него не наблюдаю. Между тем, холодно, ветер поддувает, и даже снег пробрасывает. А глядя на него, так вообще зябко становится.

– По погоде одеваться не пробовал? Глядишь, и болеть бы не пришлось, – спрашиваю его, пиликнув брелоком от сигналки.

Он на это только белозубо улыбается, плюхается на переднее сиденье рядом с водительским и отвечает:

– Тогда бы кто меня до дома повёз?

Покачав головой, тоже улыбаюсь. Нахал он всё-таки.

– Адрес скажи.