Слон меча и магии

Рут сидел на ледяном полу, мокрый, голый по пояс, и смотрел на девчонку. Она сидела у стены в паре шагов, хрупкая и беспомощная. Белые волосы облепили впалые щёки. На худых, костлявых запястьях синими узорами проступили руны. Одна рука неестественно вывернута. Прошитые грубой нитью губы плотно сжаты. Он не знал, чему стоит удивляться: собственной тупости или смекалке великанов. Зашить колдунье рот – это же надо додуматься! А он, проживший с тунами двенадцать лет, не смог распознать следов их колдовства.

И что теперь с ней делать? Вернее, что она сделает с ним, когда оправится?

Он подтянул к себе сумку. Под руку попались острые грани шкатулки Лахти. Но сейчас ему было не до богов. Да и преподносить им нечего. Разве что самого себя по кусочкам. Рут достал нож и посмотрел на девушку.

– Я разрежу швы. Идёт?

Она кивнула. Взгляд из-под полуприкрытых век скользнул по рунам на его теле.

Когда он закончил и сел на прежнее место, тунья тихо сказала:

– Ты сильный, колдун.

Её можно было назвать красивой, если бы не болезненная бледность, граничащая с белизной, кровоточащие раны на губах и если бы она не была туном. Лицо не резала привычная ухмылка. От этого Рут напрягся ещё больше. Последнее дело верить в искренность полуночных колдунов. Он промолчал. Осмотрелся. В нескольких шагах колыхалась поверхность озерца, в котором и закончилось их падение. Вода едва заметно мерцала. Куда ни глянь – мокрый камень и вода. И лишь наверху, там, откуда срывался поток, серела узкая полоска неба. Голова пульсировала, но без руны видеть в темноте невозможно.

Он снова покосился на тунью. Сможет она взлететь? Да ещё с ним в придачу. Худая, измождённая, со сломанной рукой. Едва ли. Девушка перехватила его взгляд, поднялась, опираясь о стену. Она ступала босыми ногами легко, будто и не висела в путах совсем недавно.

– Он послал тебя за Искрой? – Села рядом, мимолётно глянула на воду в озере.

– С чего ты взяла? – Возможно, он сказал это резче, чем стоило бы, но Рут был учеником Гинора, а тот смотрел свысока на всех, включая тунов из других кланов.

Девушка не подала вида. Грязная, мокрая рубаха висела на худом теле мешком, из-под ворота виднелись острые ключицы. Оборванные выше колен штаны выглядели так, словно в них вцепилась стая бешеных псов.

– Я Эйне, дочь Наури, из Белого клана.

Ну надо же так усложнить себе жизнь. Ведь ясно же, зачем она здесь.

– Я думала, Гинор явится сам. Знаешь, он ведь и пальцем не пошевелит, чтобы помочь тебе.

Как будто Рут и сам этого не знал. Он не удивился, что Эйне знает имя его учителя. У тунов свои игры. Люди лишь инструмент. Вот как нож у охотника. Его дело – вспороть шкуру, а что будет делать с добычей хозяин, не его, ножа, забота. Рут продолжал молча смотреть, как плещется вода в озере. Что там светится на глубине?

– Но ты не такой, – Эйне заглянула ему в лицо, и Рут против воли встретился с печальным взглядом. Её манера разговаривать казалась странной. В ней не было знакомого презрения. – Я в долгу у тебя.

– Значит, ты здесь тоже за Искрой.

– Уже нет, – она отвернулась, и теперь они сидели плечом к плечу. – Искра должна остаться здесь. Всё это наверху случилось оттого, что её хотели использовать против жизни. Я не хочу превратить свою страну в руины. Гинор дурак! Калма использует его, как… – она осеклась.

«…как вы нас», – закончил про себя Рут. Он представил затопленные лавой гнездовья, истлевшие крылатые тела. А потом, как удар обухом, мёртвый лес, жуткая башня, рыскающая между телами старуха. И, казалось, в тёмной пещере он понимал смысл видения.

Что ищет старуха-Калма? Что нужно Падшей?

Подняться.

Так высоко, как позволит Искра божественной души.

Он ничего не ответил, но когда посмотрел на Эйне, та в испуге отодвинулась, придерживая покалеченную руку. Пройдёт немного времени, и она восстановится. Он должен торопиться.

– Жди здесь.

Он ждал, что она бросится, будет рвать когтями, заколдует в конце концов. Но Эйне только смотрела на него своими большими печальными глазами, юное лицо исказилось ужасом. Она ничего не сделает. Если она взовёт к рунам, они убьют её. Он встал и подошёл к кромке воды.

– Ты ненавидишь нас, я знаю, – своды пещеры усиливали её слабый голос. – Но не все мы такие, как твой учитель. Калма погубит всё живое! С Искрой она доберётся до Богов!

Рут сильнее закрепил сумку и нырнул. Холод стиснул мышцы, грохот воды затопил разум. Чем глубже он погружался, тем сильнее становилось свечение. Под кожей просыпались руны, в груди нарастало жжение. Он проплыл под узким сводом, рванулся вверх и наконец вдохнул. Вода вокруг бурлила светом, казалось, он способен пронзить камень, ворваться в Подземелья Калмы, а слабое человеческое тело испепелить вовсе. Но он касался околевшей кожи мягко, нежно, как лучи осеннего солнца.

Из воды торчали угловатые глыбы. Он огибал их одну за одной, пока перед ним не предстал крошечный островок. Рут собрал силы и поплыл вперёд. Он мечтал избавить свой народ от рабства.

Но не такой ценой. Калма обойдётся.