Слон меча и магии

Иффиш коротко представился и поблагодарил за пожелания.

– Кто это был? – спросил он.

– Эх-Ушкье? – Гейерт вытянул из песка ладони и попробовал сжать короткие пальцы. Серая кожа на внутренней стороне ободралась и кое-где пошла волдырями, но в целом он отделался куда легче, чем мог бы. – Это лучшие скакуны из тех, что мне известны. Выносливы, быстры, умны. Если договориться, понимают с полуслова. Э-э-э… Может, уйдем с берега, от греха подальше? Не хотелось бы наткнуться на голодного Наклави.

Гейерт поднялся. На ногах в полный рост он доставал Иффишу до груди кончиками всклокоченных, опалённых волос. Нос и подбородок у него почти сходились, образуя две дуги, меж которых располагался большой говорливый рот с тонкими губами. Лохматые брови заползали высоко ко лбу, путались с причёской. Но самое примечательное выяснилось с первыми шагами – ступни у карлика были развёрнуты в разные стороны. Правый носок привычно смотрел вперёд, а левый – уходил на 180 градусов за спину. Более того, левый коленный сустав тоже выгибался в противоположную сторону. Что, на удивление, практически не мешало Гейерту при ходьбе – уж очень ловко и пластично он подтягивал развёрнутую ногу вслед за ведущей, правой.

– Иногда, осенними ночами, – продолжал рассказывать карлик, пока они с Иффишем пробирались через просеку, выломанную Эх-Ушкье на обратном пути, – морские жеребцы выбираются побродить по суше. Тут-то их и можно сцапать. Всё бы ничего, да только стоит им почуять воду или увидеть её – дуреют. Тащат всадника в пучину, а потом раздирают его на куски и съедают всё, кроме печёнки. Так что, если б не ты, бултыхаться завтра поутру моей печёнке в морской пене.

Мелодия вокруг из музыки стала чем-то стихотворным. Поэмой, эддой.

– А ночь сегодня и вправду особенная, – заявил Гейерт, когда они вышли к границам полей. – Скоро начнётся тёмная часть года, канун месяца Самониос и праздника Самайн. Оттого вдвойне обидно, что я не смог совладать со скакуном… – он раздосадованно взглянул на перистые клочья тумана, в которых ещё мелькали другие Эх-Уишкье. – Ведь это был бы дивный подарок для моего господина, короля маахисов.

Вопрос, который Иффиш до сих почему-то не задал, отпал сам собой. Определенно, маахисы, или, вернее, те, кого называют маахисами, существовали.

– Ещё одного поймать я уже не в состоянии, – сокрушался Гейерт, проворно семеня ножками в направлении Старого Вяза. – Да и не подступятся они теперь к нам – не настолько самонадеянны, чтобы задираться на дитя Суртура…

Иффиша подмывало расспросить об этом «суртуровом племени», но он остерегался открывать, что практически ничего не знает о своём происхождении. Десять минут назад безобидная лошадь, которой он собирался коснуться, внезапно оказалась кровожадным хищником. Не хотелось тут же совершать похожую ошибку.

– Понимаешь, сегодня у нас важное событие. На Самайн соберутся гости, – пробираясь через заросли багульника, карлик скрылся в них с головой. – Будет большой пир… Прости, что-то я совсем отвлёкся, – они выбрались к лесной опушке, на которой, как рыцарь, высился Вяз. – Я ведь у тебя в долгу. Есть что-то, чем я мог бы услужить?

Иффиш с деланой ленцой достал из кармана осколок камня.

– А в горных породах вы разбираетесь? Нашёл тут случайно… Погляди-ка. Что можешь сказать? – он протянул осколок спутнику.

Гейерт повертел вещицу в руках, крякнул, зацепив кожу у лопнувшего волдыря, и поднёс камушек к глазам.

– Красная яшма, – утвердительно произнёс он. – Работа человеческих мастеров. Ничего выдающегося, но и ужасного тоже. Кабошонировать могли и поаккуратнее, а в целом – достойно. Хотя, конечно, знай изготовитель наших, могло выйти на порядок лучше.

– Частью чего это было раньше?

– Ну… Обычно люди делают из такого ожерелья или обереги. Реже – кольца с серьгами.

– А для ваших эта штука ценность представляет? – аккуратно уточнил Иффиш. – Могли бы за такое убить, например?

– Разве что коллекционный интерес, – пожал плечами Гейерт, возвращая осколок. – Да и то – людские поделки у нас скорее для смеха. Убивать из-за неё в здравом уме точно бы никто не стал.

– Спасибо, – поблагодарил Иффиш. – Слушай, а все эти подношения… – он махнул рукой на множество плошек, кувшинов, тарелок, разложенных вблизи и рядом с корнями Старого Вяза. – Я вижу, здесь взято далеко не всё.

– О-о, это очень забавная история, – усмехнулся Гейерт. – Постой, ты что, и вправду думаешь, мы всё это забираем? Да брось! – он громко хохотнул. – Люди отчего-то давным-давно решили, что у нас с ними соглашение, и верят в эту ерунду до сих пор. Тащат нам зёрна, молоко, сыр и ещё кучу всего, представляешь? Больше того, они всерьёз считают, что мы как-то способны влиять на успехи их урожаев, богатство, здоровье скотины и семьи… Иногда наивность племени Адама беспрецедентна. Зачем удобрять почву, снабжать её полезной органикой, когда можно год за годом выжимать из плодородного слоя все соки и просто носить подачки всемогущим лесным духам?

«Вполне в людском стиле», – внутренне согласился Иффиш.