Читаем Слова, упавшие в воду. Современная поэзия Гуанси полностью

Когда я думаю о том, что она скоро придёт,то спящие в весенней земле насекомыевоскресают.Я воодушевлён и вместе с тем робок,лицо заливает краска,а когда я представляю некоторые сцены,становится совсем невероятно.По телу разливается жар, руки стискивают грудь,чтобы не дать скрытому в моём телестаду пятнистых оленейвырваться и убежать прочь.Когда я думаю, что она непременно покинет меня,то мучаюсь в разочаровании и не знаю,как поступить,как будто всё лишено смысла.Весенние насекомые превратились в бабочек —но что мне с того?Десять тысяч оленей статны, как львы —ну так что?До двадцати лет ты идеалист,но какой прок в идеалах?А сейчас ты реалист,но что за польза от реализма?Прекрасная пора кратковременна,чудесные вещи увянут.Ради чего тогда некогда тобой обретённое?Всё, чем ты владел, зачем оно?Осмыслив это, ты становишься спокойнее,и на душе как-то легче,словно завершено важное дело,мнится, что прежняя жизнь была напрасной,былое упорство оказалось никому не нужным.Начинаешь задумываться, что бы съесть за ужином —тушёные с картофелем рёбрышкиили тофу с молодым луком?После ужина — смотреть сериал по каналу «Манго»или аналитические программыпо спутниковому каналу «Фэнхуан»?Стоит ли вставать посреди ночи, чтобы поработать?На выходных ведёшь жену и ребёнкав ресторан или в паркили едешь в деревню проведать отца и мать,выгулять облезлую дворнягу,убедиться, что та, как и прежде,любит пугать соседских куриц,проверить, помнит ли собака твою машину,подбежит ли к ней издалека.Думая обо всём этом,ты ощутишь, что жизнь наполнена смыслом,в теле кипит избыток сили будущее твоё светло.Тогда ты оторвёшь руки от клавиатуры,уже не стараясь казаться крутым.

Лю Пинь

刘频

(род. 1963)

Пер. М. Я. Пономаревой, А. О. Филимонова

Американский воробей и китайский воробей

Американский воробейна самом деле не разговаривает по-английски.Китайский воробейна самом деле не разговаривает по-китайски.При встрече китайский и американский воробьиразговаривают на одном птичьем наречии,вместе они порхают по дереву,как эскадрилья истребителей новейшей модели.

Рассуждения волка

Мир чересчур жесток,зверь не решается никуда выйтии всю свою жизньбудет таиться в норе, до самой смерти от старости.

Письмо от Бань Лу

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги

Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги