Читаем Слова, упавшие в воду. Современная поэзия Гуанси полностью

У вас поблизости нет свободного домика? Точь-в-точь,как у вас, скорлупки, чем прочнее, тем лучше,я хочу снять дом,чтобы оставить там душу, пусть вода её омоет, отбелит, увлажнит,пусть песок и глина укроют и успокоят её,и скоро в сердце вырастет нежная травка и мелкие цветочки.Хочу быть вашей соседкой, хочу перешёптываться с вами через стену,говорить друг другу «добрый вечер», «добрый день»,«доброе утро» и спокойно засыпать,иногда храпеть, иногда бормотать во сне.Как прекрасно в безопасном домике —можно беззаботно мечтать днями и ночами.Можно смотреть, высунувшись, как собираются и рассеиваются облака.

Во сне мы посетили совсем другой Пекин

Они убеждали меня изо всех сил,что это марево на самом деле — туман,я же нащупала влажный мохи соскользнула с поваленного дерева.Внизу оказалась затопленная грязью деревушкас узкими улочками, там были плетни, тутовые деревья, папайи,одинокая лошадь,крестьянка разбрасывала курам рис,она подняла голову и заметила меня,но тут же безразлично её опустила,словно меня и не было.Было объявлено, что мы наконец прибыли в Пекин.Я вспомнила про Великую стену, но не смогла найтивыход с рынка старья,телефонный номер, который я знаю наизусть, отказалсяотвечать на звонки с четырёх телефонов,никак не получалось дозвониться.Мы поехали в Пекин,где накрапывал мелкий дождики плиты мостовой блестели от влаги,когда меня окликнул знакомый голос, —оглянувшись, я увидела только клубящийся туман.

Как я зарезала свинью

Я заметила, что глаза хряка вдруг закатились,мне показалось, что это выражение чувстваблагодарности или иного, мне непонятного, чувства,но мне хотелось дать ему понять, что благодарить не за что.Чуть погодя я заметила, что шаг его стал неровным,передние ноги подкосились,голова стала раскачиваться вправо и влево,мне всё ещё казалось, что таким способом свиньявыражает благодарность,и я восхитилась этим хряком, более вежливым, чем некоторые люди!Потом я наблюдала, как изо рта у него пошла пена,в агонии он опрокинулся на землю,из ноздрей вырывался неестественный хрип,тут вдруг я поняла, что лепешка клейкого риса,только что брошенная мной в свиной загон,застряла у хряка в глотке.

Каждое и каждый

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги

Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги