Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга четвертая. Август

Зараженный поветриями, идущими с Запада, Святополк хорошо знал, что там правители не стесняются идти к власти по головам своих родственников. Его собственный тесть Болеслав Польский, чуть только увенчался короной, немедленно начал преследовать своих ближайших родственников: некоторых изгнал, а других ослепил. А тезка польского короля, Болеслав Богемский, оскопил одного своего брата и покушался на жизнь другого. Святополк решился последовать этим жестоким примерам в борьбе за великое княжение (и заслужил в веках лишь славу «русского Каина» и позорное прозвание Окаянный). Властолюбец замыслил братоубийство: ему было нестерпимо видеть живым любимца покойного отца и всего русского народа, святого Бориса.

Печальная весть о кончине отца застигла святого Бориса на берегу реки Альты. Сказали ему также, что Святополк уже сел на отцовском престоле и замышляет недоброе – его убийство. Скорбь великой утраты, сиротства и одиночества излил святой Борис в плаче по отцу и мольбе к нему:

«Увы мне, свет очей моих, сияние и заря лица моего, воспитатель юности моей, наказание неразумия моего; увы мне, отец и господин мой! К кому я прибегну, на кого я посмотрю, где я насыщусь благого учения и наказания твоего разума? Увы мне, увы мне! Закатилось солнце мое, а я не был тут, не мог сам облачить честное тело твое и предать гробу своими руками. Не переносил я твоего прекрасного и мужественного тела, не сподобился поцеловать твоих седин! О блаженный мой, помяни меня в месте твоего упокоения. Сердце у меня горит, смущается у меня разум, не знаю я, к кому обратиться и поведать мою горькую печаль. Если к старшему брату, которого имел бы я вместо отца, то тот, кажется, думает о суете мирской и о моем убиении. Если же решится на мое убиение, то я буду мучеником Господа моего. Но не противлюсь, ибо пишется: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак. 4, 6). Кто говорит, я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец… (1 Ин. 4, 20). В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх… (Ин. 4, 18). Но что мне сказать и что сотворить? Пойду я к брату своему и скажу: ты мне будь отцом, ты мне брат старший: что мне велишь, господин мой?..»

Но дружина не дала молодому князю долго предаваться скорби. Бояре и воеводы, седоволосые соратники равноапостольного Владимира полагали, что государственные дела не терпят отлагательства. В святом Борисе, отцовском любимце, они видели своего нового вождя – он рос в их кругу, они знали его душевное величие и благородство, не сомневались, что он будет достойным преемником Красного Солнышка. Дружина обступила святого Бориса и потребовала, чтобы он шел на Киев, изгнал лукавого Святополка и сам сел на престол отцовский. Сделать это было очень просто: с Борисом было отборное, закаленное в битвах восьмитысячное отцовское войско, а Святополк мог набрать лишь горстку сторонников. Каково же было удивление воинов, когда они услышали от святого Бориса непреклонный отказ: «Не подниму руки на брата своего, да еще на старшего меня, которого мне следует считать за отца».

Такое христианское послушание и смирение были непонятны воинам, привыкшим, что князья с оружием в руках отстаивают свои права. Власть Святополка грозила не только смертью святому Борису, но и гонениями на приближенных равноапостольного Владимира. Поняв, что убедить князя-христианина ополчиться на его старшего брата Святополка невозможно, дружинники разошлись кто куда, оставив святого Бориса в окружении немногочисленных слуг. Святополк, узнав об этом, торопился привести в исполнение злодейский замысел. Направив к святому Борису гонца с лживыми посулами любви и прибавки угодий, он призвал самых отчаянных своих приближенных и поручил им убийство младшего брата. Подражателю Каинова преступления не удалось сохранить в тайне свои гнусные планы. Когда палачи еще были в дороге, святой Борис уже узнал обо всем, но благоверный князь и не думал сопротивляться или бежать, а готовился к христианской кончине.

Когда убийцы приблизились к шатру святого Бориса, они услышали, что там служат заутреню. Даже эти злодеи не посмели нарушить молитвы. После заутрени святой Борис встал перед иконой Спасителя и воззвал к Нему: «Господи Иисусе Христе! Как Ты в этом образе явился на землю ради нашего спасения, собственною волею дав пригвоздить руки Свои на Кресте и приняв страдания за наши грехи, так и меня сподоби принять страдание. Я же не от врагов принимаю это страдание, но от брата, и не вмени ему, Господи, то в грех».

Потом он причастился Животворящих Христовых Таин, простился со всеми и лег в постель. Тогда в шатер ворвались убийцы и пронзили князя-страстотерпца копьями. Эти раны оказались несмертельными, и злодеи добили его.