Словарь лжеца

– Ничего себе, – произнесла я. – Кто бы это ни придумал, человек уж точно был… слегка… не в себе.

– Ну, то есть это же стыд и срам, – промолвил Дейвид, разводя руками. – Маунтвизели вполне обычны, но каждому изданию, как правило, требуется всего одна такая чертовня. И редактору необходимо о ней знать, иначе все это не имеет никакого смысла. Бессмысленные враки! Необъяснимо, зачем их здесь понатыкали.

– Выглядит так, будто сам словарь своевольничает, – предположила я.

– Позор, – произнес Дейвид.

– Знаете что? А по-моему, это прекрасно.

Дейвид перевел на меня взгляд.

– Прекрасно?

– Ну да, – ответила я. – Это же здорово. Сделайте это активом цифровизации. Цифрации. Как там ее. – Я увлеклась темой, видя в этом возможность понравиться людям. – Отпад же – засуньте все это в старые-добрые социалки, примените их, чтобы получше высветить… – я поискала нужно слово, – …не знаю, идиосинкразии словарей. Подымите шум в «Словарном уголке» «Отсчета» или среди любителей решать кроссворды – такого УТП[5] ни за какие деньги не купишь. Это занятно, это уже существует и даст хорошее взаимодействие с новой аудиторией. – Меня саму это предложение, синтагма, абзац так увлекли, что тема показалась очень даже горячей.

Я и понятия не имела, о чем болтаю, но такой выбор слов, похоже, причинил Дейвиду физическую боль. При упоминании об УТП он зримо состарился.

– От такого «Суонзби» станет посмешищем, вот чем, – проговорил он. – Я не намерен стать тем редактором, кто не только положит словарь в гроб, но и постарается, чтобы его запомнили эдаким придурковатым балаганом.

Тить зевнул, и я почесала ему за ухом, пока он вновь не заурчал. Мне показалось, что это как-то развеет сгустившуюся хмарь.

– Так как же нам поступить? – спросила я. Мне вдруг пришло в голову, что Дейвид мог позвать меня ради того, чтобы и впрямь объявить дурную весть. – Хотите прекратить оцифровку?

– Нет! – сказал Дейвид. – Господи, да нет же. Нет, этого не произойдет. Но пока я занят оцифровкой, обновлением, мне и впрямь хочется, чтобы вся палубная команда прочесала архивы и выудила все подобные каталожные карточки.

Тить вновь зевнул.

– Под всей палубной командой вы имеете в виду…

– Я заметил, что вы читаете «Словарь» на рабочем месте, – сказал Дейвид. – Обратил внимание, что у вас по кабинету разложены страницы.

Кольнуло стыдом за то, что меня поймали на безделье.

– Просто из любопытства, – ответила я. И почувствовала, что краснею. Скука. Подходящее слово – скука. – Это случайно вышло.

– Так я и хочу, чтоб вы просто… ну! – Дейвид хлопнул в ладоши. – Просто читали и дальше, только при этом сверяйтесь с каталожными карточками из архива. Прочтите издание 1930 года, все девять томов и его гранки. И если вам покажется, что там что-то не так, вы… ну, просто уведомляйте меня?

Я встала, держа в руке каталожную карточку. В голове у меня теснились мысли о паутинах и горящих ослах.

– Несомненно, – произнес Дейвид, ни к кому особо не обращаясь. Выглядел он при этом довольным и даже, кажется, как-то легонько пританцовывал. Как будто эта исповедь передо мной сняла у него с души камень. – Поэтому, если не возражаете. Я вытащил большинство коробок на букву «А» и сложил их у… э-э… вон там у кошачьего поддона. Я вам помогу поднять остальные к вашему столу. Нельзя терять ни минуты – что скажете?

Ж – жулик (сущ.)

И вновь ум Трепсвернона возвратился к попойке накануне вечером и причине головной боли, ибо текущая его жизнь определялась звоном в голове. Проследить историю сей конкретной мигрени означало пройти по следам Трепсвернона-вчерашнего, пока пробирался тот средь вечерней толпы, состязаясь за пространство между шляпами, плечами и накидками Лонг-Эйкра. Все это время на ум ему непрестанно взбредало слово каррибукция. Он громко разгрыз каштан, дабы слово от него отстало.

Ему не хотелось i) опаздывать или ii) быть там вообще, ибо сие означало бы празднование дня рожденья Фрэшема.

Вот только дополнительного внимания этому человеку и не хватало. Трепсвернон планировал пробыть там с полчасика, а потом извиниться и откланяться трезвым, осведомленным и освеженным сим упражненьем. Возможно, он бы направился затем домой и почитал там что-нибудь из поэзии или философии, либо же предпринял изученье истории искусств. Ему, однако, любопытно было посетить место встреч «Общества 1500 миль». Согласно приглашенью, членом общества можно было стать, лишь пропутешествовав требуемые 1500 миль из Лондона. Раньше Трепсвернон и слыхом не слыхивал о таком обществе.

Едва он обнаружил нужное здание вблизи Друри-лейн и осведомился о местонахожденье общества у суроволикого привратника в галстуке-бабочке, его сопроводили по коридору и ввели в ярко освещенную залу, облицованную дубовыми панелями. Всю ее горячили болтовня и звяканье браслетов о фужеры с шампанским.