Словно птица

Гарри смеется, и я, глядя на него, тоже начинаю хихикать. С громким хохотом выбрасываю одежду из окна, и она с чавканьем приземляется на бетонную площадку. Гарри выглядывает наружу.

— Родильное отделение будет в шоке, — смеется он. — Они прямо под нами.

Я представляю себе рожениц и думаю: первым, что увидел пришедший в этот мир малыш, стала моя мокрая блузка, пролетающая мимо окна. Потом быстро захлопываю окно, а Гарри запирает его и снова ложится на кровать.

— Спасибо за рубашку, — говорю я и уже направляюсь к выходу, чтобы наконец навестить папу, но тут Гарри окликает меня:

— А ты не собираешься поделиться со мной тем, что произошло там, у озера? Я же все видел.

И я рассказываю, по крайней мере, пытаюсь. Трудно изложить все так, чтобы это звучало осмысленно. К тому же мне не хочется слишком затягивать рассказ, ведь еще нужно успеть к папе.

— Ты мне веришь? — спрашиваю я наконец. — Что лебедь носится со мной наперегонки и смотрит, как человек?

— Странные вещи случаются сплошь и рядом, — тихо отвечает Гарри. — Со мной они происходят всю жизнь. — Он смотрит на стену у кровати в бледно-зеленых обоях с изображениями кораблей и цветущих деревьев. — Лучше бы со мной происходили твои странности, а не мои собственные.

Он поворачивает голову и смотрит в окно. На улице уже совсем стемнело, и в стекле видны наши отражения.

— И что ты собираешься делать дальше? — наконец спрашивает он.

Я вздыхаю:

— Если бы там был папа, он бы знал, что нужно делать. Может быть, есть какое-то простое объяснение тому, почему лебедь так за мной гоняется.

Вдруг меня поражает новая мысль, и я сажусь к Гарри на кровать. Как глупо, что я не спросила у него это раньше.

— Ты же видишь лебедя каждый день, правда?

— Ну практически. Эта птичка здесь поселилась не больше недели назад.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы она летала?

Гарри качает головой.

— А другие лебеди сюда хоть раз прилетали? Кто-нибудь из ее стаи?

— Нет, никогда.

— Но она же должна была сюда как-то прилететь, так почему же сейчас не летает?

Гарри покусывает губу.

— Может, разучилась?

— Это равносильно тому, как если бы мы вдруг разучились ходить. С птицами такого не случается.

— С некоторыми может случиться. Вот с ней, например. Ты уверена, что она никак не покалечилась? У нее с крыльями все в порядке?

— Я на них смотрела с очень близкого расстояния. Кажется, что все в порядке. Внешне никаких повреждений и переломов.

Гарри медленно моргает. Кажется, его веки отяжелели и он прилагает усилия, чтобы держать глаза открытыми.

— Может, ей просто не хватает компании? — предполагает он.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… если бы я был этим лебедем и ты пришла бы на мое озеро, мне бы это тоже понравилось.

— То есть она считает меня частью своей стаи, ты об этом? — Я вижу, как ширится его улыбка.

— Может быть. Птицы вроде особо не отличаются умом, правда?

Я качаю головой, вспомнив напряженный взгляд лебедя.

— Она не глупая.

— Ну, тогда, может быть, она просто не хочет летать.

Гарри наклоняется и тянется за стаканом воды на тумбочке, морщась от боли.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Да, все отлично, — отвечает он, но я ему не верю. Наверное, он просто хочет казаться крепче, чем есть на самом деле. Я вспоминаю, как в прошлый раз сестра просила меня не сидеть у него слишком долго.

— Ну, я пойду.

Гарри тут же подается ко мне с широко раскрытыми глазами.

— Я вернусь, — говорю я. — Не волнуйся. Просто мне нужно успеть повидать папу.

Тогда он кивает. Но я все равно чувствую себя виноватой, оттого что ухожу и оставляю его одного.

— Я послежу за ней вместо тебя, — тихо добавляет Гарри.

Глава 28

Я торопливо иду по коридору. Мама ждет меня перед папиным отделением, руки скрещены на груди.

— Где ты была? У папы сейчас закончатся часы посещения.

— Извини… я застряла…

— Очевидно, под дождем. — Мама осматривает меня с ног до головы, хмурится. — Посмотри, на кого ты похожа! Я не могу пустить тебя в таком виде. А где твой свитер?

Я опускаю взгляд на свои ботинки.

— Я его где-то оставила.

Мама сжимает губы.

— Мы вернемся сюда завтра вместе с Джеком. Тогда и повидаешься с папой. Все равно он сегодня уже устал.

— Но я хочу увидеть его сейчас. — Я сильно прикусываю нижнюю губу. — Мне нужно многое ему рассказать.

— У тебя была такая возможность, — тихо говорит мама. — Что ты делала все это время?

Она очень рассержена, но старается не повышать голоса: мы посреди больницы, и на нас уже начинают поглядывать люди. Мама разворачивается и направляется к выходу, а я бегу за ней, чтобы не отстать.

— Прости, я не хотела…

Она резко оборачивается:

— Папа так хотел повидаться с тобой, Айла, а ты забыла о нем, и только потому, что ходила смотреть на какого-то лебедя!

— Но еще есть время…

— Нам нужно забрать Джека с тренировки.

Я замолкаю и даже не смотрю на маму, когда мы идем через парковку. Она слишком сильно злится, чтобы разговаривать со мной.

Едет она чересчур быстро, дважды проскакивает на желтый свет. Сложив руки на коленях, я утыкаюсь в них взглядом. В животе тяжесть, как будто кто-то положил туда камень.