Слово для «леса» и «мира» одно

— Пусть сгинет твой враг, не дав жизни сыновьям, — гневно сказал Яхан сквозь слезы и отпустил крылатого.

Конь стрелой взлетел в теплое бесцветное небо летнего утра, махнув крыльями, словно гигантскими веслами, развернулся и, поймав северный ветер, исчез за холмами. Яхан стоял на месте, глядя ему вслед. А из окна под крышей Главной башни Брейгны вслед Роканнону смотрело прекрасное темное лицо; он давно уже скрылся из виду, взошло солнце, а Ганье по-прежнему стояла у окна.

Так Роканнон отправился в странное путешествие к месту, которого никогда еще не видел, но уже знал; знал, как оно воспринимается изнутри и снаружи сознаниями сотен людей. И хотя при обычном мысленном контакте зрительные ощущения не передавались, в его распоряжении были данные осязания и моторики: он воспринимал взаимное расположение предметов, расстояния между ними, интервалы времени и пройденный путь. На протяжении сотни дней он часами просиживал в своей комнате в Замке Брейгна, вбирая в себя эти ощущения, и сейчас имел довольно точное представление о каждом сооружении на территории вражеской базы, хотя и не мог выразить то, что чувствовал, в словах или зрительных образах. Домыслив то, чего не было в непосредственных ощущениях, он теперь знал, что представляет из себя база, каково ее назначение, как в нее проникнуть и где отыскать то, что ему там нужно.

Но сейчас, когда он приближался к своим врагам, эта многодневная сосредоточенность только мешала: ему было очень трудно просто смотреть, слушать и думать, не пользуясь при этом своей новой способностью, отключив и заглушив ее. Происшествие на склоне горы показало, что на близком расстоянии восприимчивые индивиды могут ощущать его присутствие — смутно, неосознанно, но ощущать. Он притянул пилота вертолета к горе, словно рыбу, попавшую на крючок, хотя тот, скорее всего, так и не понял, что заставило его сначала лететь туда, а потом открыть огонь по людям, которых он там нашел. Поэтому теперь, когда он в одиночку направлялся к огромной базе, Роканнон не хотел привлекать к себе даже малейшего внимания: он подкрадывался, словно ночной вор.

На закате он приземлился на пологом склоне холма и, привязав там крылатого коня, двинулся дальше пешком. Оставшееся расстояние он преодолел за несколько часов и сейчас пересекал голую цементную равнину ракетодрома, направляясь к зданиям, стоявшим на его краю. Ракетодром здесь был только один, но пользовались им сейчас редко: всех своих людей и все необходимое оборудование мятежники перебросили сюда уже давно, а вести войну при помощи обычных субсветовых ракет, когда до ближайшей цивилизованной планеты восемь световых лет, никто и не собирался.

Увидев базу собственными глазами, Роканнон был потрясен ее размерами. И основная часть этой территории и зданий использовалась для размещения людей! Мятежники собрали здесь почти всю свою армию. Их стратегия была проста: Лига может сколько угодно обыскивать и бомбить их родную планету, но у нее практически нет шансов найти их на этом безымянном мире среди всех миров Галактики. Роканнон знал, что многие гигантские казармы сейчас пустуют: несколько дней назад большой контингент солдат и техников был отправлен, чтобы занять какую-то планету, обитателей которой, как он понял, мятежники уже покорили или склонили присоединиться к ним как союзников. И прибудут эти солдаты к месту назначения через десять лет. Да, фарадейцы были уверены в себе. Похоже, что война шла пока в соответствии с их планами. Хорошо спрятанная база и шесть транссветовых бомбардировщиков — этого оказалось достаточно, чтобы бросить вызов Лиге Всех Миров.

На небе до полуночи из всех четырех лун была только маленькая Хелики — захваченный планетой астероид: такую темную ночь Роканнон выбрал заранее. Когда он подходил к длинному ряду ангаров, черному рифу в сером цементном море, Хелики уже поднялась над холмами, но Роканнон чувствовал, что поблизости никого нет, и поэтому не беспокоился. Здесь не было оград, а несколько часовых стояли где-то далеко. Мятежники полагались на технику, которая держала под контролем пространство в радиусе нескольких световых лет от системы Фомальгаута. А кого им бояться здесь? Аборигенов маленькой безымянной планеты с их мечами?

Когда Роканнон вышел из тени ангаров, Хелики еще светила в полную силу, но уже начала убывать. Минут через пятнадцать он был уже у цели: шести ТС-кораблей. Шесть гигантских угольно-черных яиц выстроились в ряд, накрытые сверху смутно проступающей в темноте маскировочной сетью. Вокруг них кое-где стояли деревья — здесь начинался Виарнский Лес, но рядом с кораблями они выглядели игрушечными.

А теперь, даже если это небезопасно, ему нужно было прибегнуть к помощи телепатии. Он остановился в тени под деревьями и, стараясь не терять контроля за происходящим вокруг, стал мысленно проникать в яйцевидные корабли, в один за другим. Еще в Брейгне он узнал, что в каждом ТСК днем и ночью дежурит пилот, чтобы при необходимости сразу увести корабль с планеты — вероятно, на Фарадей.