Слово для «леса» и «мира» одно

Томико затворилась в себе, сосредоточилась на слепом глазу в середине своего живота, в центре своего существа. А снаружи был только страх.

И перестал быть.

Она подняла голову. Медленно разжала кулаки. Села прямо. Ночь была темная, над лесом горели звезды. И более ничего.

— Осден, — сказала она, но ее голос исчез. Она повторила погромче — оборвавшаяся гулкая нота лягушки-быка. Ответом было молчание.

Тут она начала понимать, что с Харфексом что-то случилось. Он соскользнул с сидения. Она пыталась ощупью найти его голову, но тут в мертвой тишине из темного заднего отсека донесся голос:

— Хорошо.

Это был голос Эскваны. Она включила внутреннее освещение и увидела, что инженер по-прежнему спит, свернувшись калачиком, с ладонью возле рта. Губы раскрылись и заговорили:

— Все хорошо, — сказали они.

— Осден…

— Все хорошо, — мягко произнесли губы Эскваны.

— Где вы?

Молчание.

— Вернитесь!

Поднимался ветер.

— Я остаюсь здесь, — произнес мягкий голос.

— Вы не можете…

Молчание.

— Вы же будете совсем один, Осден!

— Послушайте! — Голос слабел, смазывался, терялся во вздохах ветра. — Послушайте. Желаю вам только хорошего.

Она снова назвала его имя. Ответа не было. Эсквана лежал неподвижно. Харфекс еще неподвижнее.

— Осден! — крикнула она, наклоняясь из дверцы в темноту, в колеблемое ветром безмолвие леса-сущности. — Я вернусь. Мне необходимо отвезти Харфекса на базу. Я вернусь, Осден!

Тишина, и ветер в листьях.

Предписанную разведку Мира 4470 они завершили ввосьмером. Им потребовался на это еще сорок один день. Сперва Аснанифойл ежедневно отправлялся с кем-нибудь из женщин на поиски Осдена в лес вокруг лысого холма, хотя Томико в глубине души не была уверена, тот ли это холм, на котором они приземлились в ту ночь в самом сердце и смерче ужаса. Они оставили Осдену запасы пищи на пятьдесят лет, одежду, палатки, инструменты. Искать они перестали. Как можно отыскать одного человека, если он хочет спрятаться от них в этих бесконечных лабиринтах и туннелях, опутанных лианами, устланных корнями? Возможно, они проходили на расстоянии шага от него, но увидеть его не могли.

Но он был там, потому что страха больше не было.

Томико, обретя четкость мысли и еще выше ценя разум после невыносимого соприкосновения с бессмертной бессознательностью, попыталась логически понять, что сделал Осден. Но слова ускользали от ее контроля. Он принял страх в себя, а приняв, возобладал над ним. Он отдал себя чуждому бытию, сдался ему без всяких условий, что исключало зло. Он познал любовь Другого и, тем самым, отдал всего себя… Но это не язык логики и разума.

Разведчики ходили под деревьями, среди бескрайних колоний жизни, окруженные грезящим безмолвием, задумчивой безмятежностью, которая смутно ощущала их — смутно и с полным равнодушием. Не было ни минут, ни часов. Расстояния ничего не значили. Достало бы нам времени и мира… Планета вращалась между солнечным светом и великой тьмой; ветры зимы и лета несли мелкую бледную пыльцу через тихие моря.

После многих разведок, многих лет и световых лет «Гам» вернулся в место, которое несколько столетий назад называлось портом Смеминга. Там еще были люди, чтобы принять (не веря своим глазам) отчеты разведчиков и зарегистрировать потери экспедиции: биолог Харфекс умер от страха, сенсор Осден оставлен на планете как колонист.

ПЛАНЕТА ИЗГНАНИЯ

__________________

Planet of Exile.

Перевод И. Г. Гуровой.

__________________

Перевод на русский язык © 1992 И. Г. Гурова.

__________________

Introduction to 1978 Edition.

Перевод С. В. Силаковой под ред. И. Г. Гуровой.

__________________

Публикуется с разрешения У. К. Ле Гуин и ее литературных агентов (Virginia Kidd и ЛИА «Александрия»).

Перевод на русский язык © 1992 С. В. Силакова.

Предисловие к американскому изданию 1978 года

С занятным постоянством всем писателям-фантастам задают один и тот же вопрос: «Откуда вы черпаете ваши идеи?» Никто из нас не знает, что ответить, и только Харлан Эллисон решительно заявляет: «Из Скенектади!»[9]