Слово древней Руси

Утром в воскресенье по повелению беззаконных надели на шею святого большую и тяжелую деревянную колоду[586], начиная его позорную муку, которую он принял, благодаря Господа Бога, с радостью и со слезами, говоря: «Слава тебе, Владыко Человеколюбче, что удостоил меня принять начало мучения моего, благоволи мне и окончить подвиг этот. Да не прельстят меня речи лукавых, да не устрашат меня угрозы нечестивых». И повелели беззаконные вести святого вслед за ханом, который отправился на охоту[587]. Богомудрый и благоверный великий князь Михаил с детства привык никогда не изменять правила своего[588], поэтому ночью он пел псалмы Давидовы, а когда пошел из Владимира, от того воскресенья до следующего воскресенья постился, причащаясь тела и крови Господней. С того момента, когда был схвачен, беспрестанно по ночам не давал сна очам своим: не только не уснет, но даже не задремлет, хранимый ангелом. Но вновь прославляя Бога, со многими слезами и с глубокими вздохами исповедался к Нему, говоря: «Господи, услышь молитву мою, и вопль мой к тебе да приидет. Не отврати лица Твоего от меня, Владыко: в тот день, когда скорблю, приклони ко мне ухо Твое, в тот час, когда призову Тебя, Господи, скоро услышь меня. Минули, как дым, дни мои…», прочее[589]. «Спаси меня, Боже, ибо поднялись воды до души моей. Оказался здесь как в глубине морской, словно буря потопила меня. Умножились боже волос на голове моей ненавидящие меня безумно. А прежде этого хлеб мой ели и любовь мою видели, а ныне укрепились на меня враги мои, хотят погубить оклеветанном». Когда беззаконные стражники ночью забили в ту же колоду святые его руки, он не ожесточился, но, не переставая, читал Псалтырь, а один из отроков его[590], сидя рядом, переворачивал листы. Князь же усердно читал: «Господи, не отврати лица Твоего от отрока твоего, скорблю, скоро услышь меня. Вонми душе моей, избави ее от врагов моих. Ты один знаешь помыслы мои, стыд мой и позор мой: пред Тобой все оскорбляющие меня понапрасну. Ждал, кто бы поскорбел со мною, но утешающего не обрел, кроме Тебя, Господи. Воздают мне злом за добро. Пролей на них гнев Твой, и ярость гнева Твоего да постигнет их. Что хвалишься злодеяниями твоими, беззаконный Кавгадый, злые мысли держишь на меня целыми днями, язык твой подобен бритве острой, поступил коварно, возлюбил злодейство больше добра, забыл многие мои дары, оболгал меня перед ханом. За это сокрушит тебя Бог, вырвет тебя и исторгнет тебя из жилища твоего и корень твой из земли живых. Но сношу, Господи, имени Твоего ради, да добро мне будет перед преподобными Твоими. Давно жаждал я пострадать за Христа. Вот вижу себя бедствующего и радуюсь о спасении Твоем, и во имя Господа Бога нашего прославимся. Но почему, Боже, прискорбна душа моя? Зачем смущаешь меня, душа. Уповай на Бога моего, ибо я буду славить Его, Спасителя моего и Бога моего». Так постоянно славил Бога со слезами. Днем его всегда видели ясным и радостным, речами приятными и веселыми тешил дружину свою. И видно было, что он не ожесточился, говоря: «Такое ли у вас единодушие было, дружина моя, когда прежде этого, как в зеркало смотрели на меня и радовались. Теперь же, видя на мне колоду эту, унываете и скорбите. Вспомните, как благоденствовали в жизни нашей, этого ли не сможем претерпеть? Что мне эта мука против моих дел?! Но больше этого должно мне приять, может быть за это и прощение получу, — и прибавил слова праведного Иова. — Как угодно Господу, пусть так и будет. Будет имя Господне благословенно отныне и до века. Не печальтесь, подождите немного, увидите и другие муки мои».

В несказанном страдании святого минуло 24 дня. Нечестивый же Кавгадый, имея яд змеиный под своими устами, опять досаждает душе долготерпеливого Михаила: повелел привести его на торговую площадь в таком бесчестии, созвал всех заимодавцев и повелел поставить святого на колени перед собою. Нечестивец торжествовал и, имея власть над праведным, много слов досадных говорил праведному, а затем сказал: «Знай, Михаил, таков ханский обычай: если он кого не взлюбит, хотя бы и из своего племени, то такую же колоду воскладает на него. Когда же гнев хана минует, то снова в первую честь введет его. Утром следующего дня тягота эта будет прекращена, и потом в большей чести будешь. — Взглянув, сказал стражникам, — почему не облегчите эту колоду?» Они же ответили: «Утром или на другой день так и сделаем по сказанному тобой». И сказал окаянный: «Поддержите ему колоду эту, да не отяготит ему плечи». Один из стоящих за ним, приподняв, держал колоду. Прошло много часов в вопросах, а праведный ответы давал, затем повелели увести блаженного. Когда увели его, он сказал слугам своим: «Подайте мне стул, дам отдохнуть ногам своим, изнурились от многого труда».