Слово древней Руси

И внезапно источник большой появился, который и доныне всем известен, из него и черпают для всяких нужд монастырских, благодаря Бога и угодника Сергия. Много исцелений бывает от воды той приходящим с верою, от различных недугов исцеляет она… И с тех пор источник назывался именем Сергия 10 или 15 лет. Рассудительный же этот человек, не любя славу, возмущался этим, говоря: «Пусть никогда я не услышу от вас, как вы моим именем источник называете. Не я дал воду эту, но Господь даровал нам, недостойным».

(Сергий и его ученики основывают новые монастыри. Сергий благословляет Дмитрия Ивановича перед Куликовской битвой. Даже рассказывается о видениях, чудесах, исцелениях в монастыре даром Сергия, о кончине преподобного. Завершает житие похвала Сергию.)

…Преподобный игумен отец наш Сергий святой — старец чудный, добродетелями всякими украшенный, тихий, кроткий нрав имел, и смиренный, и добронравный, приветливый и благоуветливый, утешительный, сладкогласный и благоподатливый, милостивый и добросердечный, смиренномудрый и целомудренный, благоговейный и нищелюбивый, гостеприимный и миролюбивый, и боголюбивый; отцам отец и учителям учитель, вождь вождям, пастырям пастырь, игуменам наставник, монахам начальник, монастырям строитель, постникам похвала… трудолюбивый подвижник, молитвенник крепкий, и чистоты хранитель, целомудрия образ, столп терпения; жил на земле ангельской жизнью и воссиял в земле Русской, как звезда пресветлая…

Примечания.

«Житие» написано Епифанием Премудрым около 1418 г. Сергий Радонежский (ум. в 1392 г.) — основатель Троице-Сергиева монастыря, значительный церковный деятель, сыгравший огромную духовную и политическую роль в жизни современной ему Руси, поддержавший объединение государства под властью Москвы.

Текст переведен по изданию: ПЛДР. XIV — сер. XV в. М., 1981. с. 256–428.

Хожение за три моря [627] (Из путевых записок Афанасия Никитина)

Предисловие летописца.

В том же году нашел написание тверского купца Афанасия, что был в Индии четыре года А ходил, как говорят, с Василием Папиным[628]. Я же пытался узнать, когда Василий ездил с кречетами послом от великого князя, и сказали мне, что за год до казанского похода он возвратился из Орды, когда князь Юрий[629] был под Казанью, когда его (Василия Папина) под Казанью застрелили. Записей же не нашел, в каком году Афанасий пошел или в каком году вернулся из Индии и умер. Говорят, что, не дойдя Смоленска, умер. А писание то своею рукою написал, и его рукою написанные тетради привезли купцы к Мамыреву Василию[630], дьяку великого князя.

* * *

Вот написал я грешное свое хождение за три моря: первое море Дербентское — море Хвалынское, второе море Индийское — море Индостанское, третье море Черное — море Стамбульское. Пошел я от Спаса святого златоверхого[631] и с его милостию, от государя своего великого князя Михаила Борисовича тверского, и от владыки Геннадия тверского, и от Бориса Захарьича Пошел вниз Волгою и пришел в монастырь Калязин[632], ко святой Троице живоначальной и к святым мученикам Борису и Глебу. У игумена Макария с братиею получил благословение. И с Калязина пошел на Углич, с Углича отпустили меня свободно. И оттуда приехал в Кострому к князю Александру[633] с другой грамотой великого князя. И отпустили меня беспрепятственно. И на Плес приехал свободно и в Нижний Новгород, к наместнику Михаилу Киселеву[634]и к пошлиннику Ивану Сараеву, и они меня отпустили беспрепятственно.

А Василий Папин уже проехал мимо города две недели тому назад, а я ждал в Нижнем Новгороде две недели ширваншахова посла Хасан-бека[635]. Он ехал с кречетами от великого князя Ивана, а кречетов у него было девяносто. И поехал с ним на низ Волгою. Проехали беспрепятственно Казань, Орду, Услан, Сарай[636].

И въехали мы в Бузань-реку. Тут повстречались нам три поганых татарина и сообщили лживые вести: «Хан Касим в Бузани стережет купцов и с ним три тысячи татар». Посол ширваншахов Хасан-бек дал им по однорядке[637] и по куску полотна, чтобы провели нас мимо Астрахани. А они, поганые татары, по однорядке взяли, а весть подали астраханскому царю. Я тогда покинул свое судно и перелез с товарищами своими на судно послово. Поехали мимо Астрахани, а месяц светит, и царь нас видел. Татары кричали нам: «Качма, не бегите!» А мы не слыхали ничего. А плыли на парусах. За наши грехи царь послал в погоню всю свою орду. И настигли нас на Бугуне, и начали в нас стрелять, у нас застрелили человека, а мы у них двух татар. Судно наше малое остановилось на езу[638], они его захватили и тотчас разграбили; а моя вся мелкая рухлядь была на этом малом судне.