Слово древней Руси

И как найти мне добрых дружков».

Говорят молодцу люди добрые:

«Добрый еси ты, и разумный молодец!

Не будь ты спесив на чужой стороне:

Покорися ты другу и недругу,

Поклонися стару и молоду,

А чужих ты дел не объявливай;

А что слышишь иль видишь — не сказывай,

Не льсти ты другам и недругам;

Не имей ты повадки хитрой —

Не вейся змиею лукавою;

Смиренье ко всем имей с кротостью.

И держися истины с правдою,

То тебе будет честь и хвала великая.

Первое, тебя люди сведают

И начнут тебя чтить и жаловать

За твою правду великую,

За твое смиренье и за вежество[868];

И будут у тебя милые други —

Названые братья надежные».

И пошел молодец на чужу сторону,

И научал он жити умеючи.

От великого разума

Наживал богатства больше старого,

Присмотрел невесту по обычаю,

Захотелося молодцу женитися.

Срядил молодец честен пир,

Отчеством и вежеством,

Любимым своим гостям и друзьям бил челом

И по грехам молодцу,

И по Божью попущению,

А по действу дьявола,

Пред своими гостьми, перед другами

И назваными братьями бахвалился.

А всегда гнило слово похвальное:

Похвала человеку на пагубу.

«Наживал-де я, молодец,

Богатства больше старого!» —

Подслушало Горе-Злочастие

Хвастанье молодецкое,

Само говорит таково слово:

«Не хвались ты, молодец, своим счастием,

Не хвастай своим богатством

Бывали люди у меня, Горя,

И мудрее тебя и досужее,

И я их, Горе, перемудрило.

Учинилось им злочастие великое:

До смерти со мною боролися,

Во злом злочастии позорились, —

Не могли от меня, Горя, уехати;

Нагими во гроб вселилися,

От меня крепко землею накрылися:

Босоты, наготы натерпелися,

И от них Горе миновалось,

А Злочастие на них в могиле осталось!»

Еще Горе возграяло:

«Я, Горе, к иным привязалося,

А мне, Горю-Злочастию, не в пусте же жить:

Хочу я, Горе, в людях жить;

И батогом меня не выгоните,

А гнездо мое и вотчина во бражниках!»

Говорит серо Горе-горинское:

«Как бы мне молодцу появиться?»

Еще зло то Горе излукавилось,

Во сне молодцу привиделось:

«Откажи ты молодец, невесте своей;

Быть тебе от невесты отравлену,

Еще быть тебе от жены удавлену,

Из-за злата и сребра быть убитому!

Ты пойди, молодец, на царев кабак:

Не жалей, пропивай свои деньги,

А скинь ты платье гостиное,

Надень ты гунку кабацкую;

Кабаком-то Горе изведется,

Да то, злое Злочастие отстанет,

За нагим-то Горе не погонится,

Да никто к нагому не привяжется:

А нагому, босому шумит разбой».

Тому сну молодец не поверил.

Ино зло то, Горе излукавилось,

Архангелом Гавриилом молодцу явилось,

Вновь Злочастие привязалося:

«Или тебе, молодец, неведома

Нагота, босота безмерная,

Легота, свобода великая?

На себя что купить, то проторится,

А ты, удал молодец, и так живешь!

Да не бьют, не мучают нагих-босых,

И из раю нагих-босых не выгонят,

С того свету сюда не вытепут[869];

Да никто к нему не привяжется;

А нагому-босому шумит разбой!»

Тому сну молодец поверил.

Пошел пропивать свое богатство,

А скинул он платье гостиное,

Надевал, он гунку кабацкую,

Покрывал свое тело белое.

Стало молодцу срамно появитися

Своим милым друзьям

Пошел молодец на чужую страну,

Страну дальнюю, незнаему,

На дороге встретилась ему быстра река,

За рекою перевозчики,

А просят с него перевозного;

Но дать-то молодцу нечего,

Не везут молодца безденежно.

Сидит молодец день до вечера,

Весь день молодец не обедывал,

Не едал молодец ни полукуска хлеба

Вставал молодец на нот скорые,

Стоит молодец, закручинился,

А сам говорит таково слово:

«Ахти мне, Злочастие горинское!

До беды меня, молодца, домыкало,

Уморило меня, молодца, смертью голодною.

Уже три дни мне были нерадостны,

Не едал я, молодец, ни полукуска хлеба!

Лучше кинусь я, молодец, в реку быструю:

Полощи мое тело, быстра река!

И ешьте, рыбы, тело мое белое!

Это лучше мне житья позорного!

Уйду ли я от Горя злочастного».

И в тот час у быстры реки

Скочило Горе из-за камня,

Босо, наго, нет на Горе ни ниточки,

Еще лычком Горе подпоясано,

Богатырским голосом воскликнуло:

«Стой ты, молодец,

От меня, Горя, не уйдешь никуда!

Не мечися ты в реку быструю,

Да не буди в горе кручиноват,

А в горе жить — некручинну быть!

А кручинину в горе погинути!

Вспомни, молодец, житие свое первое:

И как тебе отец говоривал,

И как тебе мать наказывала.

Почему ты тогда их не послушался?

Не хотел ты им покоритися,

Постыдился им поклонитися,

А хотел ты жить, как любо тебе!

А кто родителей своих не слушает,

Того выучу я, Горе злочастное!

К немилым он начнет попадать,

И начнет он недругу покорятися!»

Говорит Злочастие таково слово:

«Покорися мне, Горю нечистому,

Поклонися мне, Горю, до сырой земли,

А нет меня, Горя, мудрее на сем свете;

И ты будешь перевезен за реку быструю;

Напоят тебя, накормят люди добрые».

И видит молодец беду неминучую, —

Покорился он Горю нечистому,

Поклонился Горю до сырой земли.

Пошел, поскочил добрый молодец

По крутому по красному бережку,

По желтому песочку;

Идет весел, некручиноват;

Утешил он Горе Злочастие;

А сам, идучи, думу думает:

— У меня же нет ничего,

И тужить мне не о чем!

Да еще молодец не печалится,

Запел он хорошую напевочку,

От великого крепкого разума:

«Беспечального меня мать родила,

Гребешком кудри расчесывала,

В дорогие порты одевала меня,

И, отойдя, под ручку посматривала:

„Хорошо ли мое чадо в дорогих портах?